Повисла пауза.
– Ты мне угрожаешь? – спросил учитель.
Голос Стабба стал сладким, как патока.
– Нет, конечно, Бенедикт. В конце концов, какое отношение я могу иметь к этому грязному делу? Никакого. Ровным счётом никакого.
Я услышал тяжёлые шаги Стабба, затем скрип и стук входной двери. На мгновение наступила тишина. А затем раздался голос Хью – такой тихий, что мне пришлось изо всех сил прижать ухо к двери, чтобы разобрать слова.
– Что же нам теперь делать?
– Соблюдать осторожность, – ответил мастер Бенедикт.
– А если Пемброк всё рассказал?
– Он бы не поступил так.
– Мало кто может молчать под пытками, – заметил Хью.
– Да, но в любом случае Натаниэль ничего не знает наверняка. Он просто предполагает.
– Чертовски хорошее предположение.
– Стабб – не проблема, – отозвался мастер Бенедикт. – Кого надо остерегаться, так это ученика.
Я похолодел. Какого ученика? О чём он?
– В трёх случаях из шести они попали в точку, – сказал Хью. – Мы уже не можем убеждать себя, что это просто совпадение. Если Стабб сумел догадаться, догадаются и другие – тут только вопрос времени. Саймон уже сбежал из города.
– Куда?
– Во Францию. В Париж, вероятно. Он больше не желает иметь с нами ничего общего.
Вновь последовала пауза.
– Ты тоже хочешь уехать?
– Ты ведь знаешь, что не уеду, – сказал Хью. – Но так не может продолжаться вечно. Тут Стабб был прав. Нам придётся сделать выбор. В ближайшее время.
Мастер Бенедикт вздохнул.
– Я знаю.
* * *
Когда мой учитель открыл дверь в мастерскую, я сделал вид, будто только что закончил с бочкой.
– Боюсь, мы сегодня не сможем вместе поужинать, – сказал он. – Мне нужно уйти.
Ничего необычного. Учитель часто уходил из дома по вечерам и возвращался поздно, когда я уже спал.
– Да, мастер.
Он уловил надлом в моем голосе.
– Что случилось? Ты расстроился из-за сегодняшней истории? Иди сюда.
Учитель обнял меня за плечи.
– Мне жаль, что пришлось поступить с тобой сурово, но видит Бог, Кристофер, порой ты заставляешь меня гадать: будет ли ещё аптека стоять на своём месте, когда я вернусь домой. Нужно думать головой, прежде чем действовать.
– Я знаю, мастер. Вы правы. И я расстроился не из-за этого. Хотя мне и не улыбается драить полы.
– Тогда в чём дело?
– Чего хотел Стабб? – спросил я.
– Мастер Стабб, – мягко поправил учитель. – Того же, чего и всегда. Лёгких денег.
– Тогда почему он говорил об убийствах?
– А! Так вот что тебя тревожит.
Теперь, когда я наконец произнёс эти слова вслух, все остальные тоже потекли из меня, несясь бурным потоком, как Темза после весенней оттепели.
