С Центральным солдатским советом я достиг соглашения о регулярных совещаниях, причем в ходе них информировал о важнейших политических событиях. Зачастую это были весьма конфиденциальные сообщения, однако никогда моим доверием не злоупотребляли, и никогда мы не расходились, оставшись несогласными друг с другом.
Вечером дня, когда был назначен генеральным уполномоченным, я нанес визит супругам Скубикам. Если мы и расходились довольно существенно во мнении по актуальным на тот момент вопросам, то все же оба находили изрядное удовольствие в нашем общении. Мне очень импонировал теплый, налаженный домашний уют этих двух честных людей, да и они тоже охотно шли мне навстречу.
Естественно, для начала последовало несколько шуток о смене мизансцены: где прежде в вечном страхе перед германскими оккупационными властями занимались тайной националистической конспирацией, теперь первый же представитель этой власти, зная об этом, спокойно сидел за чаем – дружески принимаемый и пришедший как друг.
И все-таки я пришел не только ради уюта и дружбы, но и затем, чтобы осведомиться насчет состояния дел у латышей. Скубик же, как он сам заявил, был латышским националистом. Правда, он при этом был приверженцем международного социализма, а потому последовательно считал неприемлемыми проявления любого национализма – за исключением латышского, у которого, по его мнению, были некие особые права, что он объяснял с трогательным патриотическим угаром. Ход событий способствовал сближению наших взглядов. Я желал ориентации государств Прибалтики на Германию, того же хотел и Скубик, да и вообще все латышские меньшевики. При этом у меня была робкая надежда, что из-за недостатка политической и технической интеллигенции возникшие здесь новые малые государства будут вынуждены привлечь многих немецких чиновников и экономистов, технических специалистов и квалифицированных рабочих и таким способом мы еще сможем прийти к приемлемому результату германской политики на Востоке. У меня было желание отложить провозглашение независимости Латвии и еще ненадолго, чтобы мы могли остаться здесь на некоторое время, а мой политический курс тем временем смог бы произвести желаемый умиротворяющий эффект. Так как примирения немцев и латышей желал и Скубик, он, как и все социалисты, совершенно не настаивал на поспешных декларациях независимости. Однако они не могли упускать из виду и конкуренцию со стороны других партий.
