Правда, порой донесения вермахта и СД о численности партизан вызывали большое сомнение в высших инстанциях. Герман Геринг, в качестве уполномоченного по реализации четырехлетнего плана отвечавший за хозяйственное использование захваченных восточных территорий, заявил в августе 1942 года на совещании с чинами оккупационной администрации: «Если выступят 10 партизан с обычными винтовками, то тыловые армейские подразделения сообщают, что выступили целые дивизии. Посмотрите на карту: в каком-нибудь заболоченном лесу находится еще 175-я ударная (советская. – Б.С.) дивизия. А там наверняка всего лишь дюжина партизан. Где они еще имеют много оружия, так это под Вязьмой и Брянском, где проходили крупные бои».
В том же донесении от 1 июня 1943 года Пономаренко, основываясь на донесении уполномоченного Центрального штаба партизанского движения по Пинской области А.Е. Клещеева, докладывал Сталину, что в Полесье партизанские соединения Федорова, Сабурова, Кожухаря, Мельникова и др. «ввиду хорошего оснащения вооружением и боеприпасами проводят набор-мобилизацию (в отряды) населения любого возраста по районам, находящимся под их влиянием, в том числе и по нашим районам Пинской области. Лично связались со штабами соединений Сабурова и Федорова. Последние передали в наше распоряжение вновь мобилизованных партизан из наших районов. Эти люди невооруженные. Помощь в вооружении нам не обещают, ввиду разворачивания мобилизации и недостатка оружия».
Подчинявшиеся Украинскому штабу партизанского движения крупные (по несколько тысяч человек) соединения Сабурова, Федорова и др. имели большое количество оружия и боеприпасов и действовали преимущественно рейдами, постоянно перемещаясь на сотни и даже тысячи километров. Они могли позволить себе роскошь насильственной мобилизации, не опасаясь негативных последствий. Ведь в чужом краю, в той же Западной Украине, например, принудительно призванные в партизаны крестьянские парни (а иной раз в партизаны, как утверждают немецкие донесения, мобилизовывали и девушек), находясь во враждебном окружении населения, сочувствовавшего УПА, редко решались на дезертирство.
Иная ситуация была в белорусских партизанских отрядах, подчинявшихся Пономаренко. Они обычно оперировали в пределах одного-двух смежных районов каждый и к тому же испытывали острую нехватку боеприпасов, а порой – и винтовок. Насильно мобилизованные здесь находились вблизи от родных мест и при первом удобном случае всегда могли дезертировать и вернуться в свои деревни. Поэтому Пономаренко не был таким активным поборником мобилизации в партизанские отряды, как руководители украинских партизан.
