Подобно голосам великих певцов – Карузо, Шаляпина, Джильи, лишь несколько скрипачей XX века обладали редчайшим природным звуком – «тоном» как говорят специалисты. Буся Гольдштейн обладал этим даром сполна. Несмотря на большое количество юных скрипачей-виртуозов, воспитанных в классе П.С. Столярского (в Одессе) и профессорами А.И. Ямпольским и Л.М. Цейтлиным (в Москве), лишь немногие из них обладали подобным даром, даже те, которые впоследствии получили всемирную известность.
Буся Гольдштейн был одним из первых советских скрипачей, представлявших советское искусство на Международных конкурсах в Варшаве (Конкурс им. Венявского, 1935 г.) и в Брюсселе (Конкурс им. Эжена Изаи, 1937 г.). В послевоенное время его игра всё реже звучала по радио и в концертных залах Москвы и Ленинграда.
В своей монографии «Борис Гольдштейн» (Иерусалим, 1989 г.) друг и биограф артиста Яков Сорокер писал: «Предположение о том, будто перед нами банальный случай вундеркинда, блеснувшего, подобно фейерверку, в детские годы, а затем не оправдавшего возложенных на него надежд, следует категорически отбросить… С годами он превратился из чудо-ребёнка в зрелого мастера… Причиной дискриминации, то скрытой, то явной, были внешние объективные факторы и силы. Именно это побудило Гольдштейна в 1974 году, в зените своего мастерства, покинуть Советскую Россию и эмигрировать на Запад».
В чём же была причина очевидной дискриминации Гольдштейна? Яков Сорокер даёт понять, что эти «силы» были государственным антисемитизмом. В действительности государство этим «инструментом» всегда искусно пользовалось – манипулировало и балансировало. Ведь именно в советское время сделали успешные карьеры Эмиль Гилельс, Давид Ойстрах, шахматист Михаил Ботвинник, певцы Михаил Александрович и Марк Рейзен. Почему же Гольдштейн стал жертвой дискриминации? Ответы на все вопросы, надо полагать и сегодня лежат в архивах Министерства Культуры, Госконцерта и Московской Филармонии.
Конечно, Борис Гольдштейн был не единственной жертвой дискриминации.
Такие выдающиеся скрипачи, как Борис Фишман (1-я премия на 1-м Всесоюзном Конкурсе скрипачей, 1933 г.), Самуил Фурер, Елизавета Гилельс, совершенно исчезнувшие из музыкальной жизни, также воспитанник Столярского в Одессе Михаил Файнгет[1], окончивший свою жизнь артиста в качестве концертмейстера оркестра Театра Кукол Сергея Образцова (да и то, благодаря личному участию С. В. Образцова), все они остались для любителей музыки во всём мире «белым пятном». Из всей блестящей плеяды учеников Столярского, лишь карьера Давида Ойстраха оказалась «целесообразной», т. е. отвечающей интересам государства. И только ещё одному скрипачу, но уже другого поколения, удалось выйти на мировую эстраду во второй половине 1950-х годов. Это был Леонид Коган. Цена за его известность была максимальной – это стоило ему многих лет жизни и подорванного здоровья.
