– Да знаете ли вы, кто я?
– Чурбан неотесанный! Еще смеет защищать эту…
– Сударь! – разъярился Шарль. – Замолчите! Знаете цену вашим словам?
– Так же, как вы цену на шерсть.
– Но я знаю и цену на свинец! И я вас с ней познакомлю!
– Дуэль? О нет, сударь! Я не хочу еще раз выставить себя идиотом.
– Берегитесь! Я сумею вас заставить!
– Ну-ну, попробуйте.
– Да-да! И раньше, чем вы думаете… Завтра утром я буду у вас.
– Всегда к вашим услугам.
Барон насмешливо склонил голову, и Шарль быстрыми шагами пошел прочь.
Едва он исчез, калитка приоткрылась и послышался трепещущий голос госпожи Дилуа.
– Входите, входите, – тихонько шепнула она.
У Луицци возникло здоровое желание отказаться.
– Ради Бога, входите же, – настаивала госпожа Дилуа.
Шарль был уже далеко, и барон решился войти. Госпожа Дилуа взяла его за руку. Бедная женщина вся дрожала; по потайной лестнице она провела Луицци к себе. Атмосфера почти невинного покоя в комнате испарилась, постель была смята. При свете единственного ночника Луицци разглядел, что госпожа Дилуа еще более раздета, чем в тот момент, когда он с ней расстался: ее тело прикрывал только ночной пеньюар, и спускалась она вниз босиком.
– Сударь, – заговорила она, – что я вам такого сделала, что вы стремитесь меня погубить?
– Погубить? Ну и что? – Луицци рассмеялся. – Не вижу в этом ничего плохого; в любом случае ваша погибель не на моей совести.
Луицци ожесточился; он уже праздновал победу – и вдруг такое унижение! Кроме того, он замерз и, чувствуя, что его обвели вокруг пальца, утратил всякую жалость.
– Неужели все, что мы тут наговорили друг другу ради забавы, вы приняли всерьез?
– А что, другие воспринимают это иначе?
– Другие? Да за кого вы меня принимаете, сударь?
– За очень даже миловидную женщину, которой очень нравится, чтобы ее любили.
– Вы в самом деле поверили, что я буду вас ждать?
– Да, действительно, я верил и надеялся…
– Хорошего же вы мнения о женщинах!
– Поверьте, сударыня, гораздо лучшего, чем они того заслуживают; ведь я считал, что вы будете одна…
– Как! Вы полагаете, что Шарль…
– Ну, ну, сударыня, сколько можно; хватит забав, как вы только что выразились. Дважды в одну ночь оказаться посмешищем – это уж слишком.
– О! Не говорите так, сударь! Простите меня. Я зашла слишком далеко в словесной игре, не думая, что вы придадите всему этому какое-то значение.
Она замолчала и, пожав плечами, с грустной досадой добавила:
– Как! Абсолютно незнакомый мужчина, которого я чуть ли не первый раз вижу… И вы могли подумать… Нет, нет, это невозможно!
