– Ладно, помоги хоть собрать их, пристроим, – сдался я, не в силах выдержать этого положения дел.
– Ур-р! – радостно издал мохнатый и кинулся собирать котят.
– Доволен?
– Ур-р! – принялся рыжий террорист тереться о мои ноги.
Так и живем с ним – припеваючи, я бы даже сказал. Он оберегает мой дом, поддерживает популяцию кошачьего семейства во дворе, проводит кастинги и обсуждает политиков с последующим нанесением на их лица вердикта. А мне взамен нужно лишь поддерживать его в этих ситуациях, вовремя выпускать, кормить и вытирать экран ноутбука. Ах, и еще помогать ему в других порывах волонтерства, а именно: пристраивать в хорошие руки найденных им котят, щенков, ежиков, попугаев, даже диких и декоративных крыс.
Вот такой он у меня – кот-волонтер!
Так получилось, что у меня почти всю жизнь два имени: одно – по паспорту, а другое – Петушок. Правда, это только для родных. И приклеилось оно ко мне после одного события, когда я учился в классе шестом или седьмом. Но все по порядку…
В середине пятидесятых годов послевоенные постройки в нашем Воронеже сохранились еще повсюду. В таких городах обычно возводились двух-пятиэтажные дома, а во дворах – ряды деревянных сараев.
Каждый сарай размером примерно два на два метра. Крыша такого сарая сильно скошена – для возможности сползания весной подтаявшего снега.
Примыкающие друг к другу сараи смотрелись очень убого. Длинная одноэтажная постройка-колбаса в один или несколько рядов, высотой меньше двух метров. Она одновременно являлась и границей между соседними дворами. Эти унылые сооружения были сколочены из досок, которые со временем по-разному скручивались, становились серо-грязными и явно не украшали город.
Но на их вид никто не обращал внимания, так как главным достоинством этих сооружений было то, что там хранился уголь для печного отопления квартир, и погреба́, вырытые внутри сараев.
О, погреб!.. Его владелец чувствовал явное преимущество перед теми, кто лишен такого богатства. И он имел все основания для этого, потому что в магазинах не всегда хватало качественных овощей на всю зиму. Это относилось прежде всего к картошке – основному продукту питания в те годы (конечно, сейчас говорят «картофель», но в то время такого слова почти не употребляли).
Массовые осенние поездки горожан в колхоз для заготовки картошки – это отдельная песня, и я сейчас не буду на это отвлекаться. Хотя есть о чем рассказать: как ездили туда осенью, сами собирали ее в поле, там же и ночевали под открытым небом…
