И она назвала район, наиболее пострадавший во время чернобыльской аварии.
– Мама наотрез отказалась оттуда уезжать, – бесхитростно продолжала рассказ Тома, не замечая наших вытянутых физиономий, – а я жутко радиации боюсь!
– Логично! – только и смогла выдавить я, а оптимистка Наташка «утешила»:
– Зато, даже если мы теперь будем светиться в темноте, у нас точно не будет сальмонеллеза!
– Девочки, да вы что?! – искренне удивилась Тамара. – Какой сальмонеллез?! Это ж все домашнее! Без химикатов!
К слову, сейчас возраст той доброй мамы приближается к девяноста. И у нее по-прежнему целое хозяйство – курочки и огородик. А потому что питание правильное – домашнее. «Без химикатов»!
Евгения Ерофеенко. Меткий выстрел
Случай этот произошел, когда я училась в старших классах.
В девяностые годы в школьную программу входил предмет, который назывался Начальная военная подготовка – НВП. На НВП учителя пытались поведать юным умам о военной службе, обучали практическим навыкам обращения с оружием и со средствами индивидуальной зашиты.
Кто учился в школе в эти годы, наверняка вспомнит, как толпы «слоников» бегали по коридорам. Как мы надевали эти дурацкие противогазы. Мне, девочке, этот процесс был крайне неприятен: за минуту тренировки терялась некоторая часть моих длинных волос. Зато я приобрела жизненно необходимый навык быстрого напяливания противогаза. До сих пор помню запах резины, исходящий от него; помню, что надо вынуть пробку-заглушку из противогазной коробки; помню, как вздрагивала от резкой команды «Газы!», как запотевали в нем стекла после пробежки. Кто зимой ходит в маске и очках, меня поймет, особенно когда с холодной улицы заходишь в теплый магазин – видимость нулевая. Так было и в противогазике, который, кстати, сейчас считается самым ненадежным средством защиты от токсичных веществ.
А еще на этих занятиях мальчики учились разбирать и собирать оружие, а девочки в это время бинтовали «раненых».
Как-то военрук зашел к нам в класс и спросил, есть ли девушки, желающие участвовать в военных сборах. Мне так надоело сидеть на уроках, что, недолго думая, я подняла руку вверх. Скептически оглядев мою невысокую, щуплую фигуру, учитель презрительно сказал:
– Хорошо, за мной. – На выходе, зацепившись взглядом за одноклассника, бросил: – Захаров, пойдешь с нами.
Едва успевая за его быстрым шагом, я посеменила по лабиринту школы. Войдя в мужскую раздевалку возле спортзала, я с удивлением наблюдала, как мужчина открыл люк в полу. В темноту подвала вела железная лестница. Замирая от страха, я спустилась вниз, в нос ударили запахи сырости и еще какие-то, мной ранее не слышанные, технические «ароматы».
