Арка была довольно узкой и невысокой, а свадебные замки нанизаны тесно-тесно.
«Как баранки», – подумал Витька и подошел к столпившимся у замков мужикам. В эту странную ночь у арки собралось человек десять.
– Парни, мне бы тоже свой найти.
– Да ищи, кто же мешает? – сказал один, уступая Витьке место у «станка». – А я покурю пока. У тебя какой?
– Замок? – спросил Витька. – Да обычный… Китайский. С узкой дужкой.
– А у меня «Палладиум», – произнес мужик, закуривая. – Угораздило же… Я ведь тогда не поскупился. Считай, один из самых прочных замков.
– «Палладиум»! – проворчал кто-то из соседей. – Попробовал бы вскрыть «Абус Гранит», я вот уже второй час над ним торчу. Тоже, знаешь, не в «Тысяче мелочей» брал.
Какой-то парень, отчаявшись перекусить дужку плоскогубцами, нырнул в кусты и принялся ползать там с зажигалкой.
– Ты чего, Валера? – хохотнул кто-то басом.
– Куда-то же сюда кинул… – ответил Валера, вспоминая свою свадьбу двухнедельной давности. – Да, точно куда-то в эту сторону.
«Интересно, это старые друзья или только что познакомились? – подумал Витька, примериваясь к своему замку. – Только о таком знакомстве хрен расскажешь. Спросят, где да как, а что ответить? Подружились ночью возле “Арки счастья”? Звучит сомнительно…»
Витька сунул монтировку в дужку замка и дернул вверх.
Замок не поддался.
«А ведь китаёза!» – хмыкнул Витька и поднажал.
Замок продолжал висеть.
«Ладно», – подумал Витька, принимаясь за дело всерьез.
И закипела работа, зазвенела на все лады.
Пот разъедал глаза, капал с кончика носа, но Витька этого уже не замечал – он был охвачен злым азартом, в огне которого сгорели и горечь, и апатия. Он чувствовал жесткие плечи товарищей, и на душе у него было легко и спокойно.
Ночь подходила к концу. Взмокшие мужики яростно работали ломами…
Павел Гушинец. Студенческие истории
В медицинском университете на одном потоке со мной учился Гриша. Такие Гриши – наборы стереотипов про сельских жителей – есть, наверное, в каждом ВУЗе страны. Мой однокурсник был медлителен, обманчиво туповат и прост, как кирпич. Прибавьте к этому 190 сантиметров роста и центнер веса – и это будет Гриша.
Поступил он по облегченному сельскому конкурсу и мечтал уехать обратно в свой глухой угол, чтобы там лечить людей. Учиться ему было мучительно трудно, но Гриша не сдавался. И от простоты его случались с Гришей всевозможные казусы.
Курс лекций по физиологии вел у нас вредный и очень принципиальный профессор. Больше всего на свете этот профессор не любил, когда на его лекции опаздывают. Поэтому, заходя в аудиторию, он запирал за собой дверь и оставлял «опаздунов» томиться в коридоре. В конце лекции он дотошно переписывал отсутствующих и опоздавших, а потом на экзамене донимал их дополнительными вопросами.
