Плакал он, умиляясь на свою Малашу, которая лежала в гробу такая красивая и спокойная, как ангел. Плакал он, жалея ее, что такая тяжелая была у нее жизнь, и винясь за то, что мало ей помогал в той, как оказалось, такой короткой жизни. И плакал он, радуясь, что Господь дал им еще время пожалеть и полюбить друг друга.
Василий встал у гроба на колени, наклонился и поцеловал мягкую, теплую щеку жены, омочив ее слезой.
– Малашенька, – позвал он, – душа моя! Прости, что я так мало говорил тебе, что люблю тебя!
Бабы за его спиной рыдали в голос.
От этого рева Маланья проснулась, увидела заплаканное лицо мужа и, не разбираясь, в чем дело, тоже заревела. Она расцепила уже затекшие пальцы, с трудом подняла руки и обняла Василия за шею.
– Васюша, родненький ты мой! И я люблю тебя!
За спиной у Василия раздался вскрик, затем звуки падающих тел, и наступила тишина.
Только ходики мерно отсчитывали отпущенные всем минуты.
Весь оставшийся вечер Маланья трогала подруг своими теплыми руками и пила горячий чай с медом, убеждая их, что она живая.
Алла Французова. Старость в радость
– Сколько тебе лет, бабушка? – спрашивал я.
– Семнадцать! – не задумываясь, отвечала она. – Я просто прикидываюсь старенькой, чтобы не работать.
А потрудилась бабуля и вправду за свою жизнь как следует. На этот счет она шутила так:
«О! Как я ждала пенсии и старости! В школе заставляют учиться, потом уговаривают нарожать детей, но оказывается, что их еще нужно воспитывать и при этом работать. Пенсия – это рай! Особенно если почти ничего не есть и совсем ничего не хотеть. Если только отдыхать, и все – на большее денег не хватит!»
Я понимал, что бабушка шутит. Но она умела во всем отыскать плюсы и всегда находила, чему порадоваться и улыбнуться. Даже в нелегких ситуациях. Наверное, именно поэтому она притягивала к себе людей, как магнит. Ее везде ждали, всюду приглашали.
И этим летом бабулю пригласила ее давняя подруга детства – провести лето на ее даче в стареньком домике на берегу моря.
Бабушка уговаривать себя не заставила, спешно собрала вещички в скромненький чемодан, прихватила с собой нескромненького меня, без труда отпросив у родителей, и мы поехали.
Домик Нины Павловны был старенький, покосившийся, с облупившимися стенами. Он, словно нечаянно, примостился между двумя пышными соседскими особняками. В этот маленький домик хозяйка всегда приезжала в компании своего вечно спящего ленивого лабрадора Кнопика.
Как только мы приехали, Нина Павловна (далее буду называть ее Нинок) встретила нас чаем и новостью, что в соседний дом въезжает какой-то Бабочкин.
