Но все же понимание, что именно произошло и почему это произошло, не спасало от невыносимой боли.
Я рассматривала портрет женщины с суровым лицом, которой на вид было около пятидесяти, хотя в действительности она, вероятно, оказалась лет на двадцать моложе. У нее была старомодная прическа с павлиньими перьями, воткнутыми в случайном порядке, и платье с жестким белым воротником, который доходил ей до самого подбородка.
С виду она была не рада позировать для этого портрета. Но не могу сказать, что виню ее.
Последний портрет моего отца висел в другом коридоре. Я помню, как его торжественно открывали во время пятого королевского раута. Отец сильно нервничал, потому что был не из тех, кто любил повышенное внимание. А еще он всегда стеснялся второго подбородка. Он рассказывал, что мама каждый день говорила ему, какой он красивый, в надежде, что он сам начнет в это верить.
Но отца никогда не заботила красота. Он волновался о том, чтобы быть хорошим премьер-министром и служить королеве Исадоре, даже если ради этого приходилось целыми днями сидеть на скучных собраниях. Хотя он не считал собрания скучными. Он любил свою работу, но ему не нравилось быть в центре внимания.
А я любила внимание. Любила, когда меня фотографировали, когда все взгляды были прикованы ко мне, даже если они выражали зависть, а не любовь. Однако для истинного счастья мне нужна была только забота близких.
Но чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что близких людей у меня осталось мало.
Селина, конечно же. И королева.
Я знала, что была им небезразлична. Но вот все остальные? Сразу на ум не приходил никто, кому я нравилась, кто по-настоящему меня понимал, невзирая на мое прошлое и социальный статус. Из миллионов людей, обосновавшихся в Айронпорте, не было никого, кто без сомнений оставался бы рядом со мной и в плохие, и в хорошие времена.
От этой мысли я ощутила себя на удивление одинокой.
Не стоило сегодня приходить. Не стоило думать, что мне необходимо показаться на людях, чтобы сделать вид, будто у меня все под контролем. Потому что это не так. И может быть, этому никогда не бывать.
Мое внимание привлек раздавшийся за углом грохот. Я пошла на звук, преисполнившись любопытства и желания отвлечь свой пьянеющий разум от зацикленных на моей персоне переживаний.
Звук раздался из комнаты с выставкой лорда Баниона, и, войдя внутрь, я не сразу поняла, что произошло.
Трое гвардейцев лежали на полу. Четвертый рухнул на колени и, схватившись за горло, повалился набок.
