Целых шесть лет всматривались они в морские дали — не покажется ли парус… И вот дождались! Рассказывали, что труднее всего приходилось зимой, во время долгой полярной ночи. Как и английские моряки, нашли они заброшенную хижину — верстах в двух от берега. Тут даже печь была, топилась по-черному. Уходя с ладьи, они прихватили с собой кое-какой припас, оружие, порох. Но этого не могло хватить надолго. Алексей Химков, старший здесь, распорядился заготовить мяса. Оленей на острове — множество. Непуганые. Настреляли, ободрали туши, закинули их на крышу своей избушки, чтобы труднее было добраться до запасов песцам и белым медведям. Мясо так замерзало, что отделить кусок можно было лишь топором. Жилище их заносило снегом. Наружу выбирались через дыру в крыше, дверь не открывалась. Однако, очутившись в беде, люди не пали духом, да и времени даром не теряли. На спасший их корабль они не только сами вошли — погрузили в его трюмы шестьдесят пудов оленьего жира, двести десять оленьих шкур, двести шкурок песца. Рассказ об их робинзонаде, записанный петербургским академиком Леруа, обошел весь цивилизованный мир.
Немало подвигов совершили на далеких северных островах люди из разных стран. Много всяких приключений, заканчивавшихся и счастливо, а порой и трагически, переживали они на Шпицбергене. Сколько раз морякам, приплывавшим летом в воды архипелага, приходилось взламывать в избушках двери, припертые изнутри кольями, и находить там лишь трупы оставшихся зимовать охотников. Цинга собирала свой урожай. От нее, а не от холода, гибли люди.
Много на Шпицбергене, особенно на западных его берегах, одиноких могил. А в местах, где люди селились чаще, — целые кладбища. Груды каменных глыб, покрытых белыми и бурыми пятнами лишайников, — памятники китобоям и морякам, которым не довелось вернуться к родным берегам. Одних похоронили товарищи, других взяло море. А над печальными этими холмиками — скалы и ледники, суровое безмолвие Севера. Не услышишь тут ни шелеста листвы, ни жужжания пчелы, не пролетит в небе ласточка. Лишь ветры гудят в расщелинах, лишь мерный прибой как бы отсчитывает секунды, напоминая о том, что время не остановилось, что оно идет, идет жизнь.
Да, неласково встречал Шпицберген людей, но они все-таки стремились сюда. После знаменитых плаваний Генри Гудзона в начале XVII века в северные моря неудержимо хлынули жадные к наживе китобои. Между ними часто вспыхивали драки, а то и настоящие побоища — не могли мирно поделить охотничьих угодий. Посему правительства Англии, Голландии, Дании слали к архипелагу военные корабли «для защиты своих подданных». Англичане утвердились на побережье от залива Хорнсунн до Ис-фьорда и далее до залива Магдалины, датчане и голландцы — на островах Датском и Амстердам, ганзейские купцы из Бремена и Гамбурга обосновались у Гамбергбукты. Русские поморы в эти свары не ввязывались — охотились у восточных берегов Шпицбергена, которые из-за ледяных полей и айсбергов были труднодоступными, и потому на них никто особенно не претендовал.
