В фиордах, где не заходит солнце | страница 21

Меняю оптику, ищу кадр. Эх, досада! И через самые лучшие объективы ничего путного не видать.

Спускаю предохранитель и бахаю вверх из ружья. На какое-то коротенькое мгновение птичий базар умолкает. Потом лавиной, врассыпную чайки срываются в небо. Сбиваются там в плотное облако и только тогда снова начинают кричать… Но вот галдящая туча как бы расползается в воздухе, редеет, птицы вновь возвращаются к своим гнездам.

Щелкаю и щелкаю затвором — ловлю их в небе, надеюсь: вдруг повезет, вдруг что-нибудь да выйдет. И наконец бреду вниз.

Потом, выбрав дом, окна которого еще целы, мы разжигаем в печи огонь, усаживаемся у очага, тепло которого грело и утешало многих людей, живших здесь долгими северными ночами, открываем банки с консервами, режем хлеб… В сени нашего дома заглядывают пуночки — целая тройка. Чирикают, перепархивают, попискивают. Одна даже какую-то трель выводит. Мы для них — пустое место. Этот дом уже принадлежи! им. Мы только гости. Пришли и скоро уйдем.

Северный ветер нагоняет волну. Она все выше. Бот наш, стоящий у пирса, встает на дыбы и проваливается вниз. Разгулялось море. Надо торопиться домой. Такие волны поднялись, что того гляди и через каютку нашу перехлестывать начнут.

4

— Ну и цветов! Ногу поставить некуда. Не топтать же их…

Грохот мотора умолк, поэтому можно поговорить. Добравшись до вершины горушки, вездеход остановился. Мы вылезли из него. Радуемся яркому свету солнечного дня, усевшись на больших валунах.

— Это что, теперь их уже меньше. А вот когда сходит снег, тут же действительно — сплошь. Вся земля покрыта. Господи, как цветут! На что уж у нас, на Украине, когда степь по весне цветет, много их, но такой красоты, как здесь, не видывал…

Не может успокоиться мой собеседник. Там, где цветы красуются на каждой полянке, в любом палисадничке, люди о них говорят менее восторженно. А здесь… Истоскуются за долгую зиму и, увидев такое разноцветье, не могут нарадоваться.

Тарас, водитель вездехода, встречает на Шпицбергене уже третье лето. Три полярных ночи прожил на архипелаге. Он механик из Пирамиды. С ним и еще несколькими парнями ползем мы сейчас на вездеходе через каменные осыпи к водопаду. Все вверх и вверх. Забрались на гору и остановились полюбоваться озерцом, синеющим в ложбине.

Две белые ездовые собаки расположились около нас и часто дышат, вывесив розовые языки. Очевидно, им жарко.

— Ишь запарились… Вам бы на Украине пожить, знали бы, что такое жара…