Откуда уходит человек, там вновь воцаряется тишина, наполненная лишь шумом прибоя да криками птиц.
Грумант точно приклеен к высокому берегу. Только посредине рассекает его пологая долинка, по которой можно подняться вверх, пройти в горы, проникнуть в другие долины. По этим распадкам, как называют их на Дальнем Востоке, легко добраться до Лонгиербюена, который лежит к северу отсюда.
На крутых скалах, нависших над Грумантом, гомонит птичий базар. На горных откосах отшлифованные льдами и ветром высятся, точно башни замков, отдельные утесы. Там, в самом небе, кричат у своих гнезд птицы. Их очень и очень много. В бинокль хорошо видно, как торчат они одна подле другой.
Низкое облако приплыло с моря, зацепилось за зубцы замковой башни и застряло на ней. Верхние карнизы птичьего города уже едва различимы в сером тумане.
Пришвартовались. Выбираемся на покрытый слоем чаячьего помета и перьев пирс. Настил никто не ремонтирует, некоторые доски сдвинуты, меж ними широкие щели, и видно, как перекатываются внизу, под ногами, неспокойные волны. Шагать тут надо осторожно: поскользнешься и загремишь вниз.
Вдоль берега вбитые в землю, так же отшлифованные льдами и ветрами, как камни скал, ряды бетонных свай. На них стоят деревянные стены домов. Еще прочные, крепкие. Из поселка к пирсу сбегает рыжая от ржавчины железнодорожная колея. Куда ни глянешь — всюду немые приметы недавней человеческой деятельности.
В недалеком прошлом Грумант, Грумант-сити или Грумант-бюэн, как по-разному называют его, — красивый, компактный поселок.
(Кстати, замечу, что в шпицбергенских топонимах большой разнобой: в одних источниках употребляют английские, в других норвежские, в третьих — русские. Здесь и далее я попытался давать транскрипцию норвежских названий в том случае, если нет уже твердо установившихся традиций употребления их по-русски.)
Упорно карабкаюсь вверх по довольно крутому склону. Из-под ног осыпается гравий. Решил подняться как можно ближе к башням и зубчатым стенам птичьего замка. Не дает покоя проклятый кинофото-любительский зуд. А вдруг уникальный кадр?
Я и сам заядлый охотник, знаю, что они порой лезут куда не следует. Однако с фотолюбителями не идут ни в какое сравнение. Таскаешь с собой аппарат лишь затем, чтобы грохнуться вместе с ним где-нибудь. Хорошо еще, если не свернешь шеи. А на мне, кроме фотокамер, бинокля, бокса с телеобъективами и пудовой киноаппаратуры, еще и ружье, чтобы пугать птиц. Не стрелять, нет! Пугать. Вот уж если сорвусь отсюда вместе с сыпучей каменной лавиной в волнующееся далеко внизу море — то-то шуму будет!
