, который считал, что им управляют электрические провода, исходящие от Императора. Но как лечить таких людей? Бром, морфий, холодные ванны,
садоводство… удавалось ли кого-то вылечить такими средствами? Потом он подумал о других видах безумия, о мифах, которые он читал в детстве: внезапное нападение визжащих фурий, их жертвы в ужасе спасаются от хлопающих крыльев своих мучительниц.
Они вместе рассматривали страницу, где маленькие драконы свернулись рядком между набросанными портретами, безглазые, с волнистыми гривами и загадочными символами на животах. Твари казались удивительно знакомыми, как будто Люциуш уже с ними встречался. В какой-то книге о рыцарях и чудовищах? Он не мог вспомнить.
Через неделю солдат начал стонать.
Это случилось ночью. С широко раскрытыми глазами он раскачивался взад-вперед, а резиновые трубки елозили по одеялу, мокрому от мочи и бульона. Звук был низкий, больше похожий на лихорадочную молитву, чем на мучительный стон; он поднимался и опускался, словно солдат повиновался порыву ветра, который ощущал он один.
Из дальнего конца церкви послышались протесты других больных. А ну тихо! Прекрати вопить, а то я сейчас встану и тебя заткну. Даже дезориентированные солдаты с ранениями головы заволновались и принялись сыпать невнятными шепелявыми проклятьями.
– Ш-ш-ш, – прошептала Маргарета, снова наклоняясь к солдату. Она гладила его по волосам и успокаивающе бормотала, пока он не затих.
Они с Люциушем ушли. Через час все началось снова.
На этот раз они обнаружили, что солдат сидит, вцепившись в собственные волосы. На губах его пузырилась пена, руки и ноги напряглись и казались твердыми, как трубы. Пульс в запястье был таким частым, что Люциуш не мог его посчитать. Глаза запали, веки побелели. Ужасный гул раздавался откуда-то из глотки.
Жмудовский оглядел церковь.
– Дайте ему что-нибудь, а то остальные убьют его еще до утра.
Люциуш перерыл аптечку, нашел таблетки морфия для инъекций, растворил одну и набрал в шприц. Он приблизился к больному, держа руку на поршне, готовый сделать укол.
Гудение сделалось непрерывным, теперь оно было громче. Люциуш взглянул на Маргарету, и та повернулась к санитарам.
– Держите его крепко, – велела она.
Но солдат, казалось, не заметил укола. Через полчаса они вкололи еще дозу морфия. Потом калия бромид. Атропин. Хлоралгидрат. Снова морфий.
Наконец, час спустя, он заснул. Было почти два часа ночи.
В пять Маргарета постучала в комнату Люциуша.
