Но ни один из них не пошевелился.
В конце концов караульные решили, что все в порядке, или просто замерзли и повернули обратно. Они выкрикнули имя, солдат рядом со Жмудовским выкрикнул что-то в ответ – видимо, какую-то шутку, потому что в ответ раздался довольный смех.
Опасность миновала, прошептал русский, иди.
А марки!
Ах да!
Шорох. Они обменялись конвертами. Ни один не посмотрел, что внутри.
«Удачи!»
В Лемновицах, грея руки над печкой, Жедзян рассмеялся. Никогда ему не надоест эта история, сказал он.
– Так что же марки? – спросил Люциуш. Он ощутил присутствие Маргареты – не отрываясь от работы, она придвинулась ближе к ним, чтобы слышать разговор.
– Просто мусор. Ни одной земской. Такое можно купить в Кракове на рынке марок за пару геллеров.
– Ну, по крайней мере, вам досталось астраханское земство, – сказал Люциуш.
– Да нет, оказалось, что это тоже ошибка. Я мечтал, чтобы это оказалась Астрахань, но неправильно прочел кириллицу. Это был Арзамас. Логично: Астрахань была под управлением казаков, они никогда не выпускали земских марок.
– Судя по выражению вашего лица, я заключаю, что арзамасские марки не такие редкие? – спросил Люциуш.
– Некоторые редкие. Но не прошлогодние.
– Понятно.
Жмудовский пожал плечами, улыбнулся, уставился куда-то себе в колени.
– Эта марка стоит примерно столько, сколько стоит отправить письмо, доктор, – вставил Жедзян. – На случай, если вы собирались спросить.
Жмудовский открыл свой маленький альбомчик. На отдельной странице был закреплен небесно-голубой прямоугольник с изображением крошечного оленя. Люциуш поднял альбомчик повыше и рассмотрел при свете маленькую фигурку на фоне заснеженного леса.
– Вот такие дела, – сказал Второй Новак, поглаживая усы и вставая. – Война.
Зимой стало ясно, что наступление с целью освободить Галицию от русских застопорилось. В Перемышле австрийский военачальник расстрелял своих лошадей, истратил все артиллерийские заряды и вывел из строя все ружья, прежде чем сдаться в плен. К концу марта, когда снег еще лежал толстым ковром, бои подступили к Лемновицам на расстояние нескольких километров, медленно поднимаясь по долине, как потоп.
Рокот артиллерии был слышен весь день. Время от времени снаряды взрывались так близко, что с церковных балок осыпалась пыль. В деревне на несколько недель обосновался полевой лагерь, и Люциуш оказался в компании еще двоих врачей, а к Маргарете в ризнице подселились три суровые венгерские сестры.
