Зимний солдат | страница 106
Так что это она всегда приходила к нему, и она всегда первой отрывалась от него. Они не обсуждали происходящее. Не упоминали нарушенные обеты, и что изменилось, и как, и к чему приведет. Часы, которые она проводила в одиночестве и которые когда-то возбуждали его любопытство, превратились в мучительную тайну, и доступ к ней был для него закрыт. Но он не спрашивал. Он со страхом представлял, как что-нибудь ляпнет и она больше не придет.
В середине недели привезли трех новых пациентов – после того, как грузовик попал в грязевой поток на перевале и опрокинулся; на следующий день у одного из них начались судороги. Вихрь забот на мгновение развеял чары. Он с ужасом обнаружил трещину черепного свода, которую проглядел при первичном осмотре. Пришлось сверлить кость, отсасывать кровь, ждать, следить еще два дня – когда наутро солдат очнулся и попросил поесть.
Люциуш злился на себя. По правде говоря, обнаружь он трещину раньше – вряд ли бы он делал что-нибудь по-другому. Но существенно было то, что он ее проглядел. Он позволил своим интересам, своим пристрастиям заслонить то, что важно для его пациентов. Это предупреждение, думал он. То, что случилось, не должно повториться.
Но было легче сказать это, чем сделать. На самом же деле, если Маргарета задерживалась, он впадал почти что в неистовство. Если бы только он мог с кем-нибудь поделиться, думал он. Но с кем? Со Жмудовским? С Фейерманом? С отцом? Но он никак не мог выдать Маргарету Жмудовскому. А Фейерман, до которого сейчас было несколько дней пути, поздравил бы его и посмеялся, как будто это все полная ерунда; а рыцарство отца принадлежало какому-то другому веку.
Когда ему казалось, что он вряд ли выдержит еще сколько-то дней такого чистилища, зарядили дожди. Грязь прервала поток поступлений. Через два дня снова проглянуло солнце, ветер принес из леса мшистый запах гниющей древесины, а Маргарета после обхода небрежно сказала Жмудовскому, что собирается пойти по грибы и доктор, как всегда, составит ей компанию.
И вот они опять отправились в леса, как год назад. Дождь умягчил почву и подпитал ручьи, пересекавшие их путь. В ярком свете, в сверкании росы заросли мха почти фосфоресцировали. Лесные крапивники шмыгали между стволами деревьев. Воздух полнился звуками капели.
Она снова шла впереди, снова с ружьем в руке, снова быстрым шагом. Он был несколько разочарован тем, что она и в самом деле намеревалась собирать грибы, обдирая свежие трутовики с дубовой коры, раздвигая траву под ногами, чтобы найти покрытые росой ведьмины кольца лисичек. Время от времени он останавливал ее и целовал, набравшись смелости, и она позволяла ему прижимать ее к себе, позволяла его рукам проникать под одежду, прежде чем оттолкнуть. Повремени, говорила она, явно не без удовольствия. Мы не можем вернуться с пустыми руками – что люди подумают?