Старуха неспешно шла по коридору, немного прихрамывая на правую ногу. На ней было строгое коричневое платье, поверх которого на плечи была наброшена черная кружевная шаль. Костыль, на который она опиралась при ходьбе, сразу же привлек внимание Киряк, поскольку это была, несомненно, старинная антикварная вещица, сделанная каким-то искусным мастером и явно на заказ. Завершающим штрихом образа пожилой дамы являлся запах: вслед за ней в прихожую проник, мгновенно заполнив всё до краев, густой аромат дорогих духов.
«Шанель №5?.. Вроде бы нет… запах какой-то другой. Или что-то ещё?» – автоматически отметила про себя оперативница.
– Елена, остановись!.. Тебе туда ходить нет ни какой надобности. Не в твоём это положении на мертвецов смотреть, – поверь мне на слово. Это я тебе и как твоя бабушка, и как врач говорю, – с заметным волнением, твёрдым, немного звенящим и уж точно не старческим голосом произнесла старуха.
В тех словах, которые она произнесла на довольно чистом русском языке, чуткое ухо капитана уголовного розыска сразу уловило характерный прибалтийский акцент.
«Значит, я не ошиблась в своём предположении о национальной принадлежности девушки. У неё в роду определенно есть прибалтийские корни. И бабушка – тому живое подтверждение», – промелькнула у неё мысль.
– Бабушка, ну зачем же ты вышла?!.. Тебе же теперь требуется как можно больше отдыхать. Так и все врачи тебе говорят. А я здесь сама во всём разберусь, – обратилась к старушке молодая внучка.
– Не тебе, Елена, решать, что мне делать, а что нет, – отчеканила та в ответ.
– Ну тогда и не тебе решать, на что мне смотреть, а на что нет, – неожиданно резко и в тон ей возразила студентка.
После чего, выскочив на лестничную площадку и с силой хлопнув за собой дверью, она стремительно помчалась вниз по ступенькам лестницы.
Милиционеры поспешно последовали вслед за ней.
Елена спустилась на первый этаж очень во время, как раз в тот самый момент, когда санитары грузили тело Никитина на брезентовые носилки. Увидев застывшее в посмертной маске лицо мёртвого бандита, она вновь побледнела, но затем произошло что-то невероятное. На очень короткое время, совсем мельком, на белом как мел девичьем лице проскользнуло искреннее изумление, а затем, что было и вовсе поразительно, на какие-то доли секунды возникло некое подобие радости. Правда, уже в следующее мгновение оно опять приняло спокойный и отстраненный вид.
Наблюдая со стороны за этой метаморфозой чувств, капитан уголовного розыска начинала понимать, что эта молодая особа явно имеет какое-то отношение к убитому. А потому Киряк решила поподробнее расспросить об этом Елену. Она пригласила Осипову подняться в квартиру и продолжить их прерванную беседу.
