Было очень заметно, как присутствующий при разговоре лейтенант Пикалин внезапно смутился. По всей видимости, озвучивать сторонним сотрудникам милиции праздничный приём водки никак не входило в его планы. Однако быстро исправившись, далее своего смущения участковый старался не проявлять, сохраняя на серьёзном молодом лице деловой рабочий вид.
– Да уж, Николай Петрович, как я погляжу, за наше четырехлетнее знакомство фактически ничего не меняется. Вы всё так же красноречивы и… в хорошем жизненном тонусе, – решила добавить немного колкости задетая за живое Киряк.
Выдержав небольшую паузу, она продолжила.
– Только я предполагаю, что в вопросе со смертью Никитина вы немного ошибаетесь. Докладываю. Только что совместно с экспертом-криминалистом Сайбохом был проведен повторный осмотр трупа, и теперь на первое место выходит совсем другая версия…
На этом месте Олеся Сергеевна неожиданно замолчала, внимательно наблюдая за реакцией стоящих напротив сотрудников внутренних дел.
Участковый Пикалин на это известие не проявил никаких эмоций, всё так же деловито глядя перед собой. А вот следователь Озеров мгновенно изменился в лице. Он вмиг посерьёзнел, и, как показалось Киряк, даже его скользкий маслянистый взгляд, немного помутнённый от принятой водки, внезапно прояснился, вновь став профессионально строгим.
– Что вы имеете в виду, когда говорите об изменении версии происшествия? – голос следователя так же сменил тональность, теперь он был резким и отрывистым.
– А то и говорю, Николай Петрович, что мы с Виктором Феликсовичем обнаружили входной раневой канал в области основания затылка. Возможным орудием убийства мог стать какой-то узкий и прочный колющий предмет: спица, тонкий стилет, остро отточенный гвоздь, в конце концов. Так что я полагаю, мы имеем дело не с несчастным случаем, а с умышленным убийством – статья 105, часть первая как минимум. Вот так-то, товарищи Пинкертоны…
Это известие для дежурного следователя стало как гром среди ясного неба. Видимо, такой поворот событий кардинальным образом менял на сегодня все его грандиозные праздничные планы, о чём можно было судить по заметно погрустневшему выражению лица мужчины.
Ни о чём больше не спрашивая, Озеров торопливо спустился по лестнице на первый этаж, где о чём-то долго беседовал с криминалистом. Вернувшись обратно, он первым же делом обратился к Киряк.
– Олеся Сергеевна, ну зачем же вы так сразу категорично – убийство? – даже не отдышавшись после быстрого подъема на восьмой этаж, произнёс следователь. – Это же пока лишь предположение. А вот то, что я начинаю предварительное расследование – это факт. И то, что я сейчас выпишу бумагу на проведение судебно-медицинской экспертизы – это тоже факт. У нас ведь нет ни свидетелей преступления, ни каких-либо улик, указывающих на преступника, да вообще пока что нет ничего, никакой зацепки. И это тоже факт, Олеся Сергеевна, не так ли?.. Поэтому, уважаемый оперативный сотрудник уголовного розыска, раз уж вы так рветесь в бой, желая по горячим следам поймать преступника, то на правах старшего я даю вам распоряжение – в срочном порядке приступить к оперативно-розыскным мероприятиям.
