Отвалился верхний люк, наружу высунулся рыжий детина с ничего не выражающей потной небритой физиономией, жестом велел отойти в сторону. Не ругался, не угрожал, просто показал, чтобы отошли. Вика что-то произнесла. Детина всмотрелся в её лицо, удивленно похлопал глазами и сказал:
— Простите, принцесса, не узнал. Разрешите представиться: начальник колонны майор Даларм. А это что за аморф?
Кивнул на Тимофея. Тот и бровью не повёл.
— Это контактёр, — ответила Вика. — Аккуратнее, Даларм, он всё понимает.
Тимофей усмехнулся.
Даларм исчез в люке. Все эти многочисленные углы, кромки, выступы, зазубрины начали выравниваться, втягиваться, и вскоре вездеход принял более цивилизованный, зализанный вид. Даларм спрыгнул на землю. Был он в белой рубашке с нашивками на рукаве, в белых просторных штанах и белых же туфлях. Весь такой чистенький, бритенький (когда только успел), уже не такое потное мурло, которое высунулось из люка. Ростом чуть выше Вики, но мордатый. Как же — начальник, заместитель стратега.
Подойдя к Вике, шепнул ей что-то на ухо.
— Можешь при Тимофее, — ответила она. — Кстати, это Тимофей.
Понять, о чем они говорят, было нетрудно. Тем более, если ты владеешь телепатией. Впрочем, мы об этом умении Тимофея уже говорили.
Даларм кивнул Тимофею, тот кивнул в ответ.
— Тут летала механическая стрекоза, — сказал Даларм, ухмыляясь, так как краем глаза видел эту стрекозу. Она держалась за кустами, бросая порой» солнечные» зайчики.
— Это наша стрекоза, — ответила Вика. — Ты стрелял в меня.
— Простите, принцесса, — Даларм склонил голову. — Про стрекозу я получил указание Его Высочества Маргалия.
— Указание или внушение? — уточнила Вика.
— Внушение. Была отмечена чрезмерная активность, что недопустимо в нашей хрупкой реальности. Про вас, принцесса, ни слова.
— Это посмертное внушение, — сказала Вика. — А потому искаженное. Сядем, майор, в ногах правды нет.
Отойдя на лужайку, они сели прямо в траву. Вика начала говорить, Даларм внимательно слушал и коротко отвечал, поглядывая порой на Тимофея, который с беззаботным видом прохаживался по обочине. Тимофей прекрасно слышал, о чем они говорят, также он прекрасно слышал, о чем разговаривают сидящие в раскаленных и душных бронемашинах солдаты и поневоле их жалел. Машин было десять, солдат в них тридцать пять. «Стоп-стоп» сказал себе Тимофей, понимая, что отвлёкся и пропустил часть разговора, но мысли упрямо возвращались к несчастным солдатикам, к их каждодневным нуждам и тяготам.
