Укрепляясь во всяком терпении, то есть по отношению к внешним, и великодушии, то есть во взаимных отношениях. Ибо великодушен тот, кто имеет возможность отплатить и не отплачивает, а терпит. Поэтому и Богу усвояется не терпение, а великодушие, так как Он может сокрушить, но воздерживается от сего. Во всяком же, то есть не теперь только, а после уже нет.
Итак, если совокупить вместе слова, апостол говорит следующее: «Мы молимся, чтобы вы в совершенстве получили познание учения не по мудрости мирской, но духовной, и вели жизнь добродетельную, чтобы твердо противостоять искушениям, прияв силу и крепость от Бога – являть терпение в отношении к внешним и великодушие к братьям».
11—12. С радостью, благодаря Бога[9] и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете.
Имея намерение обвинить их, что неправильно поступают в деле учения, он сначала говорит ласково, чтобы не показать, что он обвиняет их, как враг. Поэтому сначала сказав: «Я молюсь за вас, да дарует вам такие и такие блага» (что совершенно несвойственно врагу), – теперь говорит: «с радостью, благодаря за те блага, какие вы имеете. Посему не по вражде обвиняю вас, а по любви. Я даже желал бы постоянно хвалить вас, но необходимость заставляет меня порицать». Так поступает он и в посланиях к Коринфянам. И незаметно приводит их к слову о Сыне: «Ибо, если я с радостью благодарю, значит, вы обладали великими благами. Но их даровал Владыка – Сын, а не рабы – Ангелы». Почему же он сказал: «благодарю с радостью»? Потому что и в печали возможно благодарить, как благодарил Иов, хотя и находился в скорби: Господь дал, Господь и взял (Иов. 1, 21). И пусть никто не говорит, что он не был уязвлен скорбью, потому что в таком случае уничтожил бы и похвалу Его, если бы он нечувствительно переносил это. Он скорбел, но не был подавлен.
Призвавшего нас. Сколько, говорит, дано, что вы не только соделались богатыми, но и получили силу и способность явиться достойно получившими их. К примеру сказать: царь поручил человеку небольших дарований какое-либо начальствование, достоинство он дал бы, но не сделал бы его способным к достойному отправлению его; в таком случае честь эта часто подвергала бы его осмеянию. Но Бог и чести удостоил нас, и сделал способными к принятию ее. Сугубая же честь, что сделал нас способными к принятию дара.
К участию в наследии святых, то есть поставившего вас со святыми, – и не просто, но предоставившего вам наслаждаться теми же благами, что и обозначается словом «участие». Ибо можно жить в одном и том же городе, но не иметь одинаковой доли, и опять: можно участвовать в одном и том же наследии, но не иметь той же самой доли, как, например, мы все имеем одно и то же наследие Церкви, но один имеет одну долю, а другой – другую. Но здесь и наследия удостоил того же самого, и части той же самой. И везде употребляет слово «наследие», дабы показать, что как наследие зависит не от человеческого старания, а больше, кажется, от счастья, так и мы не за добродетели удостаиваемся Царствия, но все зависит от Божественного дара. Посему говорит:
