же, то есть истина, – Христова есть. Какая же нужда хвататься за тень, когда присуще тело? А другие соединяют эти слова с последующими, чтобы так можно было понимать: а тело во Христе, то есть вас никто да не обольщает – значит, когда один одерживает победу, а другой получает награду. Вы победили диавола и стали выше: зачем же опять подчиняться греху чрез соблюдение закона, который не может оправдать? Иначе: властвующего над нами победил Христос, а не закон; у Него и должна быть награда, а равно и у вас, составляющих тело Христово. Каким же образом это даруемое вы уступаете закону? Совершенно ясно, что если мы живем еще по-иудейски, то закон господствует над нами и чрез него мы надеемся спастись. Если же закон – тень, Христовы же дела – тело, то прежде нам следовало свыкнуться с тенью. Посему справедливо Он воплотился в последние дни, чтобы нас привести к Отцу.
Самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел. После того как исполнил их негодования, показав, что с ними хотят поступить злодейски, лишить их награды, – апостол излагает и самый еретический догмат, говоря: «Они хотят вас лишить награды, прельстив кажущимся смиренномудрием.
Ибо недостойно, говорили, величия Единородного учить, что Единородный привел вас к Отцу, так как это больше, нежели сколько сообразно с человеческой малостью. Почему основательнее полагать, что вашему приведению ко Отцу послужили Ангелы. Исходя из этой мысли, они вводили и особое служение Ангелам и убеждали простосердечнейших к ним обращаться, будто к нашим спасителям. И они, никогда не видавшие Ангелов, утверждают о них то и то, как будто видели их».
Безрассудно надмеваясь плотским своим умом. Напрасно, говорит, надмеваются своим учением, которое есть дело плотского размышления, а не духовного. Не обличает ли огрубелости их ума то, что они отрицают сказанное Христом: так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного (Ин. 3, 16) за людей; и опять: и за них Я посвящаю Себя (Ин. 17, 19); еще: жизнь Мою полагаю за овец. Есть у меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести (Ин. 10, 15–16). Много и других подобных мест. Итак, как же выше сказал: смиренномудрием!Смирение их было кажущееся, а не действительное. Иначе: надмевались, как упорные догматисты, не допускавшие даже, чтоб им предлагаемо было истинное учение. Хотя и настаивают на своем учении по смиренномудрию, но его они не имели, а только говорили смиренно: «Заклану быть за нас Единородному», – это больше, чем потребно для людей (не по мере их, не под стать им).
