§ 6. Чувство отрешенности
Однако вовсе не хлоралгидрат обеспечил господство идей Крепелина в области «маниакально-депрессивного психоза». Потребовалось еще одно, более совершенное изобретение, прежде чем США согласились с его видением болезни. Этим изобретением стал синтез хлорпромазина Полем Шарпантье, химиком компании Rhône-Poulenc, изучавшим действие гистамина – молекулы, ответственной за многие аллергические реакции у людей[22]. Заметив, что антигистаминные препараты оказывают мощное воздействие на центральную нервную систему, он начал экспериментировать с различными формулами, чтобы использовать это действие, включая анестетический и седативный эффекты. 11 декабря 1950 года он назвал новейшую формулу, полученную из своих пробирок, «хлорпромазином», еще не зная, будет ли она иметь хоть малейшее применение, но надеясь, что она покажет некоторую эффективность в психиатрии[23]. Опыт на группе лабораторных крыс, которые внезапно перестали интересоваться чем-либо после приема вещества, подтвердил это почти сразу: наряду с анестезией и седацией хлорпромазин вызывал еще кое-что. Что именно, сформулировала друг доктора Анри Лабори, которая следила за исследованиями в Rhône-Poulenc, заявившая, что прием хлорпромазина вызывает у нее «чувство отрешенности»[24]. Потребовалось несколько лет дальнейших исследований, чтобы в этом убедиться, но вывод был неизбежен: действуя как депрессант на центральную нервную систему, хлорпромазин творил чудеса с состоянием психотических пациентов. Выведенный на рынок США в 1955 году компанией Smith, Kline & French под маркой торазин, он сразу же стал основным лекарством в психиатрических клиниках по всей стране, открыв новую эру в лечении психических заболеваний – даже если слово «лечение» здесь вряд ли уместно[25]. В процессе лечения хлорпромазин, в сущности, превращал принимающего его человека в пассивного наблюдателя своего психического состояния, не способного почувствовать, что на него как-то повлияли проходящие через него эмоции. Речь шла уже не об анестезии в хирургическом смысле этого слова, а о гораздо более глубокой операции – анестезии в смысле удаления связи между субъектом и его переживаниями, что лишало его удовольствия.
§ 7. Без удовольствия
Как и в случае хлоралгидрата, цель хлорпромазина не состояла в том, чтобы вылечить его потребителей; единственным ожидаемым эффектом было выравнивание ажитации, испытываемой пациентом, за исключением того, что ажитация, о которой здесь идет речь, была столь же аффективной, сколь и моторной
