Глаза… серые, как морозные наросты на окне — такие усталые и совершенно пустые. Будто он не до конца понимает, что с ним происходит, оттого и не издаёт ни звука. Я сглотнула и ощутила болезненное жжение в виске. Нельзя смотреть, нельзя… это может кончиться плохо.
Страх, обычный сторож мыслей, крепко стиснул моё сердце в костлявом кулаке. Следовало отвести взгляд, но не получалось.
Я не смогу тебе помочь, прости…
— Может, хотя бы до камеры его дотащите? — осведомился офицер из-за моей спины.
— Мы на него седмицу потратили, — Эрвен наградил парня ещё одним пинком. — Дай душу-то отвести.
— Семь дней сосульками мочились! — подтвердил второй стражник и плюнул на парня.
Договорить он не смог. Плевок сделал то, на что боль уже не была способна: глаза пленника вспыхнули гневом, и он выкинул такой финт, какого обычно не ожидают от полумёртвого человека, ничком лежащего на полу.
Он извернулся со сдавленным рыком и ухитрился вскочить, помогая себе одними ногами, а через миг его зубы оказались в дюйме от горла стражника с лишними слюнями. Эрвен не растерялся и ударил парня древком алебарды в спину, после чего продолжил отвешивать ему пинки с явным наслаждением. Змея на моём хребте извернулась, вонзила зубы точно меж лопаток, и её яд вступил в схватку со страхом.
Я так не научилась спокойно смотреть, как бьют лежачих.
— Перестаньте, — сказала я, поднимаясь. — Пожалуйста.
Может, если они меня услышат, ничего не случится. Ничего просто не успеет произойти — они прекратят избиение, и всё кончится.
— А ты кто такая, мать твою? — осведомился Эрвен. — Принцесса эльфей, шоле? Или просто зубы того, лишние? Я-то повыбью, если хочешь. Лучше всех в городе сосать будешь!
— Брось, Эрв, — неожиданно вмешался второй стражник. — Серьёзно, надоело уже. Давай оттащим его, и пусть гниёт себе потихоньку.
— Жопу себе лизни, Серго. Так чё, остроухая? — отшвырнув в угол алебарду, Эрвен переваливающимся шагом направился ко мне.
Мой висок снова жгнуло, на этот раз дольше и сильней. О, нет. Я должна сейчас ответить, я должна сделать что-то, что не даст этому выплеснуться, не допустит беды…
— Эрв, ты в шмат что ли, с бабой драться?
— Ну, отхватит разок в жбан, чё ты, Серго!
— Эрвен, я вынужден буду доложить!
— В штаны себе доложи.
Жжение в виске усилилось, будто кто-то вонзил мне в голову крохотную раскалённую иглу. Что произойдёт с этим человеком, если я буду бездействовать? Какая-то часть меня хотела бы на это посмотреть: слишком уж сильное отвращение росло в моей груди по мере его приближения.
