Шел сильный дождь. Гремела гроза. Мы подъехали к обновленной церкви, вокруг которой была построена новая каменная ограда, а перед входом в ограду стоял одноэтажный каменный дом. В окне этого дома за откинутой занавеской мы увидели священника в светлом подряснике и в широком расписном поясе. Я попросил жену зайти к священнику, спросить у него разрешения заночевать в церковном доме. Жена скоро вернулась, сказала, что священник разрешает нам ночевать, но просит предъявить документы. Мы вынули паспорта и зашли на стеклянную веранду. Священник показал нам просторную комнату, в которой на стене висела икона, а под иконой стояла купель, в которой крестят маленьких детей. В этой комнате были кровати-раскладушки, которыми, по словам священника, пользовались приезжие участники церковного хора.
Выйдя на застекленную веранду, мы уселись за стол, попросили двух прислуживавших нам монахинь приготовить чай. В углу на веранде сидели за столом два молодых человека и две девушки, пили портвейн, потом мы узнали, что это были аспиранты духовной академии, приехавшие завершать свое учение. Когда мы разложили на столе дорожные припасы, к нам подошел церковный сторож, хмельной человек с курчавой бородкой, стал расспрашивать, кто мы, куда и зачем едем. Я спросил сторожа, доводилось ли ему видеть Льва Толстого. «А как же, — ответил он, — много раз видел. Граф любил ездить верхом. Раз едет по полю, а мы, деревенские ребятишки, на лугу играем. Толстой остановил лошадь и, обращаясь к нам, громко сказал: «А ну-ка, ребята, поборитесь! Кто кого одолеет!» Мы стали бороться, Толстой смотрел на нас и смеялся.
Однажды в дождливую погоду он подъехал в деревне к нашему дому, постучал в окно, попросил вынести тряпку, чтобы вытереть мокрую лошадь. Отец вынес тряпку и хотел вытереть лошадь. Но Толстой слез с седла и сказал: «Я сам вытру». Потом заметил, что под окнами нашего деревенского дома посажены небольшие елочки. В наших местах елки сами собой не растут, в лесу их сажают, в парках и на железной дороге. Толстой спросил у отца: «Откуда у тебя эти елочки?» Отец ответил: «Должно быть, ребята с железной дороги принесли». — «Ох, это не с железной дороги, — сказал Толстой. — Елочки эти из нашего парка. Это не беда, что я увидел елочки. А вот если графиня моя увидит, плохо тебе придется. Советую тебе — посади эти елочки на огороде, чтобы с улицы не было видно».
Я выслушал рассказ церковного сторожа, узнал от него, что завтра будут праздновать в церкви престольный праздник. На той же веранде мы познакомились с пожилым человеком, живописцем из Палеха, приехавшим обновлять в церкви иконы, нам он обещал показать свою работу. Мы благополучно переночевали в отведенной нам комнате и утром увидели, как в церковь идет священник в клобуке и монастырской одежде. Оказалось, что священник был иеромонахом. Мы побывали в церкви, обошли церковное кладбище, где всюду росли пышные цветы. За нами шла небольшая группа туристов, которой руководил один из духовных аспирантов. Издали я слышал его голос, как говорил он о старых могилах. Остановившись у заросшей высокой травой могилы, на которой лежал тяжелый камень, он сказал слушавшим его людям, что в этой могиле лежит Анна Каренина, героиня толстовского романа.
