Останавливаясь, мы заходили в колхозные чайные, знакомились и беседовали с людьми. Твардовский неизменно заходил в колхозные кузницы, где пахло окалиной, кузнечным горном, в котором тлел уголь. Посещение кузниц напоминало Александру Трифоновичу далекое его детство, наши родные смоленские места. По пути мы любовались красотой природы — колосилась в полях рожь, цвела гречиха.
Благополучно добрались мы до последней небольшой деревни, возле которой начинался смешанный лес, отделявший деревню от непроходимого Оршанского мха. Закусив и отдохнув, оставив в деревне нашу машину, мы тронулись пешком в трудный путь.
В охотничьей долгой жизни мне не раз доводилось видеть большие моховые болота. Мы прошли смешанным лесом по пробитой людьми стежке-тропинке до самого края мохового болота, где стежка незаметно терялась. Приходилось ли вам самим видеть большие моховые болота, заросшие редким сосняком? Идешь, идешь, бывало, по такому болоту, и ничто не меняется.
Потеряв узкую стежку, мы вступили в такое болото. На моховых кочках ожерельем румянилась клюква. Иногда из-под наших ног с шумом поднимался выводок белых болотных куропаток и, низко летя над землею, исчезал за деревьями. Мы шли почти наугад. Изредка на мху попадались человеческие следы. Трудно представить себе что-нибудь унылее мохового болота. Все однообразно, те же растут низкорослые сосенки, без края, без конца виднеются моховые круглые кочки. Несколько часов пробирались мы по однообразному болоту, пока за поредевшими мелкими сосенками не показалась темная гладь Петровских озер.
Были мокры, неприветливы берега этих озер, заросших кугой и осокой. Черною казалась торфяная недвижная вода. На обширном озере, сохранившемся от далеких ледниковых времен, не было видно противоположного берега. Озеро простиралось недвижной темной гладью, по которой ходили едва заметные волны.
На берегу озера нас никто не встретил. Не было видно населенных островов, куда мы направлялись. Наш проводник Саша и его земляк отправились берегом озера, чтобы разжечь костер и сообщить таким способом жителям острова о прибытии гостей. Мы остались одни на пустынном и голом берегу дожидаться ночи. Нелегко было развести костер, возле которого на подостланных ветвях мы с Твардовским устроили женщину с ребенком. Я иногда отходил от костра, прислушивался к ночным звукам. Где-то крякали дикие утки. Казалось, мы попали в необитаемое и дикое место, куда люди не проникали.
