В последний раз я видел Ольгу Дмитриевну незадолго до ее смерти. Я заехал к ней на дачу, недалеко от Детского Села. Она лежала в постели, с трудом поднялась меня встретить. Мы сидели за столом, вспоминали прожитые времена. Я боялся переутомить ее, но она не отпускала меня, видимо эта дружеская беседа была ей приятна.
С тех пор я больше не видел Ольгу Дмитриевну. Мне рассказывали, что перед своей смертью она завещала похоронить ее вблизи Детского Села.
В каждой человеческой жизни есть события, встречи, память о которых неизгладима. Хорошо помню, как в 1923 году я пришел в редакцию «Книги и революции» с приветом от Горького, проживавшего тогда за границей. В моей жизни это был незабываемый, решавший судьбу год. В тот памятный год на улицах запустелого Петрограда нежно зеленела молодая трава. После долгих морских скитаний, на чистеньком немецком пароходе я вернулся в родную Россию, в которой еще не затихли отзвуки отшумевшей гражданской войны. Ты был первым русским советским писателем, с которым свела меня на родной земле судьба. Первая встреча положила начало дружбе.
Помню, в двадцатых годах ты не раз приезжал гостить в деревню, на глухую Смоленщину, в мои родные края, где с детства я был своим человеком. Там, в деревне, я оказался как бы твоим гидом, проводником по почти неведомой тебе сказочной мужичьей стране, полной чудес и открытий. Нам памятны деревенские, живые люди, с которыми встречались мы тогда ежедневно. Мы были молоды, беспечно бедны, умели мечтать и громко смеяться. Сердца и души наши еще не успели устать и остыть, хотя за нашими плечами оставался нелегкий путь, полный тревог, утрат и горьких сомнений.
Как забыть наши душевные долгие разговоры! Случалось, мы проводили ночи в лесу у охотничьего костра, с восторгом слушая симфонию наступавшего утра. Охотились на волков в глухом, непролазном Бездоне. Охотничья наука тебе давалась не сразу, и ты подчас удивлялся моему уменью метко стрелять, разбираться в лесных путаных стежках, отчетливо различать голоса птиц и зверей. Тебя изумляли наши смоленские мужики, удивляла деревня, переживавшая крутые переходные времена. Ты навсегда запомнил лесную речку Невестницу и речку Гордоту́ (как хорошо, как трогательно звучали их имена!), тихий Кисловский пруд, в котором мы ловили в норота́ золотистых жирных линей, очень похожих на откормленных поросят...
Тебе, наверное, памятны имена и клички кочановских мужиков и баб, забавные, порой как бы с усмешкой звучавшие названия смоленских сел и деревень: Кочаны́, Ки́слово, Теплянка, Вититнево, Желтоу́хи, Подопха́и. Ты запомнил дядю Ремонта, нашего деревенского бессребреника пастуха Прокопа, его приемную дочку Проску с трагической судьбой шекспировской героини. И уж наверное помнишь деревенскую красавицу Таню, которой мы любовались. Помнишь простецкие деревенские песни:
