Место, где устраивают базовые лагеря экспедиций на Макалу, отличается тем, что с него почти сходит снег, когда нижние участки долины еще завалены сугробами. В период между зимой и приходом летних муссонных дождей здесь можно поставить палатки сразу на сухой земле или после разгребания небольшого слоя снега. Особенность этого места обусловлена тем, что склон долины обращен на юго-восток, а главное, тем, что в верхней части Барунской долины выпадает намного меньше осадков, чем в ниже расположенных областях Гималаев. Горные хребты, через которые ведет перевал Барун, задерживают и зимой и летом большую часть осадков, поэтому в Верхнем Баруне климат похож на тибетский: сухо, морозно, северный ветер.
А Нижняя Барунская долина, соединяющаяся с Верхним Баруном в нескольких часах пути вниз от базового лагеря, заполнена ледниками с северных склонов Чамланга, пика IV и пика VI, климат ее похож на альпийский или кавказский. В нижней части Барунской долины ледник доходит до альпийских лугов и первых кустов рододендронов, в то время как ледник Верхнего Баруна кончается намного выше, в каменной пустыне под Макалу.
Высота 4900 метров над уровнем моря в гималайских условиях не считается большой. Под всеми восьмитысячниками базовые лагеря устраиваются на высоте 4000 — 5000 метров. И все же площадка под Макалу, где разбит базовый лагерь, кажется наиболее пустынным и негостеприимным местом на свете.
Арктический пейзаж, иссеченный снегом, безотрадные обрывы морен, давно покинутых ледником, камень, серый, равнодушный камень, промерзшие куски гранита и полосатые гнейсы, твердый лед и сухой ледяной воздух. Пики скал и льда, купола гор, изрытые лавинами, висячие ледники, которые падают, разбиваясь в пыль, проникающую в легкие, как маленькие сухие иголочки. Прозрачные ледяные рассветы, а в полдень собираются тучи, порывы тибетского ветра выбивают из них замерзшие крупинки снега, ясные ледяные ночи со множеством звезд. Полярная звезда касается высокого гребня морены. Край, замкнувшийся в себе. Его до сих пор не пробудила весна, укрывшаяся перед Барунским перевалом.
Серым утром мы просыпаемся от сухого кашля и, как ни странно, слышим пение птиц, спускающихся к лагерю. Их нежное чириканье, падающее на дно ущелья, кажется пением самой тишины.
Вороны, кружащиеся над лагерем, как весьма мало желанные гости, слетаются к кухне и роются в отбросах.
Постепенно оттаивающая почва, на которой мы ставили палатки, не вызывала у нас восторга. От нее шел кисловатый тяжелый запах. Когда растаяли последние пятна старого зимнего снега, под ним обнаружились консервные банки, бумажные и полиэтиленовые пакеты, человеческий и животный кал, ржавые шины, обернутые грязными бинтами, использованные шприцы и стеклянные пузырьки от таблеток, тряпки, старые носки, распадавшиеся на куски кеды и истлевшие супинаторы для ботинок.
