Разумеется, шерпы родом из местности Соло Кхумбу под Эверестом, претендовавшие на право быть элитой высокогорных носильщиков, недолюбливали Норбу Ламу. Поэтому Анг Темба и представил его нам в последнюю очередь. Тем не менее сирдар не мог обойтись без Норбу Ламы, потому что только он отлично знал местность у подножия Макалу и деревни вдоль реки Арун, где можно было нанять носильщиков для экспедиции.
В тот послеполуденный час вскоре после прилета, когда нам представили Норбу, мы сидели в креслах «Гималайското общества», и нас кусали блохи. Собственно, они не кусали нас, но все вокруг свидетельствовало о том, что вполне могли бы кусать. От этой игры воображения нас отвлекло появление Норбу Ламы. Широкое загорелое лицо, миндалевидные глаза, черный узел волос, круги в ушах и — необъятность живота, вздымающегося под свитером.
Сегодня «смешение полов» охватывает весь мир. Иногда только по стилю игры можно определить, кто играет на поле в футбол — женщины или мужчины.
Хотя мы смотрели на Норбу Ламу не без удовольствия, пришлось нам сказать сирдару, что, к сожалению, мы не можем брать в экспедицию беременных женщин, даже если они хороши собой. Да, этим славным людям есть о чем порассказать. Я представляю себе, как они, сопровождая еще какую-нибудь гималайскую экспедицию, одетые в грязные свитера с трехцветной чехословацкой эмблемой, сидят у костра, попивают чай и держатся за животы от смеха. Сахибы из Чехословакии не могут отличить мужчину от женщины!
Норбу Лама приподнял свитер, размотал шерстяной шарф, и на его животе мы увидели засунутый за пояс большой непальский нож-мачете, называющийся «кукри», в кожаных ножнах, кожаный мешочек с рисом, мешочек с трутом и кремнем для разведения огня.
Февральское солнце горит над святынями Сваямбунатха, шелестит листва деревьев, щиплет ноздри едкий дым жертвоприношений, и Норбу Лама рысцой бегает вдоль строя молитвенных мельничек, поскрипывающих при вращении. Приглушенно звучат бубны, язычки колокольчиков, подвешенных к крышам пагод, раскачивает легчайший ветерок, взлетающий с холмов вверх, к синему небу, на котором сбиваются в стада белые облака.
Первые нелады с шерпами ждали нас 19 марта, на шестнадцатый день пути из Дхаран-Базара к Макалу. В первый раз мы разбили лагерь на снегу, напоминающем весенний фирн в Крконошах. Лагерь находился на широком хребте на высоте 3600 метров, на границе рододендронового леса и альпийских лугов, у перевала Шиптона, через который нужно было пройти, чтобы попасть в долину реки Барун Кхола, берущей начало на ледниках Макалу.
