Моя семья тем временем отошла ко сну. Устроились, угнездились на вытертой, щуплой, ребристой, скрипучей, как сам хозяин, карпычевой мебели. Едва ли они заснут, мои горожане. А каково им будет в собственной нашей избе, в Березове? Там и такой мебели нет.
Мы сидели с дедом Иваном, подымался полный месяц. Дед журчал без умолку:
— Ён, месяц-то, как народивши, омылси дождями, теперь дождя не будеть, месяц зрелый, полный. А как опять рогатый станеть, так и опять омоется. Тогда грибы пойдуть. Только не знаю... Травой усё заросши, у траве грибу не жизнь. Траву не косють, земля мхом станеть. Мне бригадир дал заданию, завтра я покошу делянку. Меня попросють, я покошу. Косы отбиты... Да ты кури мои, фабрики Урицкого. Твои слабые. Я весь прокуривши, две пачки на день не хватаить. Ты, сынок, весной приезжай. Вот и семью привози. Какие болести есть, все излечишь. А то лекарства етые одно лечить, другое калечить. Весной тут дух такой бываеть: черемуха, травы зацветут — одним воздухом сыт и здоров...
— Спокойной ночи, Иван Карпыч, пойду посплю.
— Поспи, поспи, дорога завтра не ближняя. Комбайнер бы завтра приехал, он бы свез до Березова на машине. За «маленькую» бы свез.
Я лег на дедов диван, того же возраста, что и дед. Иван Карпович помолился Богу у иконки, попричитал, прилег, но сна не дождался, покряхтел, позвал меня:
— Пойдем, покурим.
— Пойдем.
Ручью не положено умолкнуть и ночью. Ручей — чтобы журчать, ворковать.
— Прежде по Ловати баржи гоняли, сынок. На барже был шкипером мой крестный Иван Михайлович Яблоков. Он мне говорить: «Хочешь, Ивашка, пойдем со мной». Я говорю: «Давай». Мне четырнадцать лет, два класса у меня кончены. Больше не учивши, время не было. Да. Ходил, приглядывался: что, как. Подшкипером ходил. И шкипером — по Ловати, по Ильменю, по Волхову в Ладогу и в Питер. Там, в Питере, тоже родственник был, Семен Иванович Рукавицын. Он меня кочегаром устроил, на площади Урицкого я кочегарку топил. Ладно, добро. А там столовая военной академии номер восемь, на Невском проспекте дом номер шесть. Для комсостава, для жен, для детей комсостава. Вот мне Семен Иванович говорить: «Могу, — говорить, — тебя устроить на повара поучиться». Я месячные курсы закончил, стал поварить, в столовой номер восемь, на Невском проспекте. Ладно, добро...
— Спокойной ночи, Иван Карпыч.
— Иди, иди, сынок, спокойной ночи.
Не хотелось ему меня отпускать, не надеялся он, что уснет, нужно было ему еще пожурчать.
