Вернон сел.
— Чем могу помочь?
— Речь идет о моем отце.
Учитель приготовился слушать.
Вернон собрался с мыслями и набрал в легкие воздуха. Он рассказал об отцовском раке, о наследстве, о том, какую задачку задал Максвелл своим сыновьям. Последовало долгое молчание. Вернон ожидал, что Учитель посоветует отказаться от наследства. Он много раз негативно отзывался о пагубном влиянии денег. Но тот нежнейшим голосом предложил:
— Давай выпьем чая. — И при этом положил мягкую ладонь на плечо ученику.
Учитель крикнул, чтобы принесли чай, и в комнате появилась девочка с косой. Оба пригубили напиток.
— Во сколько точно оценивается наследство? — спросил Учитель.
— Полагаю, что после уплаты налогов моя доля составит около ста миллионов.
Учитель сделал большой глоток, потом еще и еще. Если сумма и поразила его, он этого ничем не показал.
— Предадимся медитации.
Вернон тоже закрыл глаза, но никак не мог сосредоточиться на мантре — так сильно его тревожили стоявшие перед ним вопросы, которые, чем больше он о них думал, казались только сложнее. Сто миллионов долларов. Сто миллионов долларов. Даже мантра не имела силы рассеять в воздухе эти слова. Слова путались с мантрой и не давали достигнуть покоя и внутренней тишины. Сто миллионов долларов. Ом мани падме хум. Сто миллионов долларов.
Вернон обрадовался, когда Учитель поднял голову. Взял его руку и зажал между своими ладонями. Его голубые глаза светились необычайным блеском.
— Не многим, Вернон, выпадает такая возможность. Ты не должен ее упускать.
— Но каким образом?
Учитель встал и заговорил звучно, с напором:
— Мы должны найти наследство. И найти немедленно.
К тому времени, когда Том закончил осматривать больного коня, солнце успело закатиться за столовую гору Тох-Атин и теперь отбрасывало длинные золотистые тени на заросли полыни и сухие кустики кроличьей травы. Выше по склону в отблесках увядающего дня розовела тысячефутовая стена из песчаника с вырезанными на ней барельефами. Том еще раз бегло осмотрел животное, похлопал по шее и повернулся к хозяйке, девушке из племени навахо.
— Он выкарабкается. Это обыкновенные колики.
Девушка облегченно улыбнулась.
— Теперь он голоден. Поводи его немного по коралю, а затем возьми совочек овса, смешай с этим лекарством. И дай. Подожди с полчаса и можешь кормить сеном. С ним все будет в порядке.
Бабушка девушки, навахская матрона, проскакавшая пять миль без седла, чтобы вызвать врача к коню, притом что дорога, как обычно, была размыта, благодарно взяла Тома за руку.
