Неужли было трудно догадаться,
Что выше лба ушей не может статься,
А хутор Вышелбауши – то так.
Развесил уши – и попал впросак.
Ползут по местности невыгодные слухи,
Что я, Запойный, олух и чудак,
И голова садовая два уха.
Безвременье, постыдная пора,
Достойно ли вести, как детвора,
И я хорош – доверился, простак,
Развесил уши и попал впросак.
Записка XXII.
Прощание городнищенского лудильщика
Шуга отошла. И на пристани
Защелкал на счетах кассир.
Всмотрись в обстоятельства пристальней
И валень повесь на блезир.
Хромая и как бы случайная
Весна забрела на Валдай.
Скажи – прощевай, наша чайная,
Холера тебя забодай.
Послали козу за орехами,
Пустили козла в огород –
Лудить самовары за реками
Артель направленье берет.
Прости-прощевай, наша чайная,
До белых сыпучих путей,
Местечко отнюдь не скучайное,
Уют слепаков и культей.
За реками луда блестящее,
Там гуще и щи, и камыш,
В лузях с балаболкой ледащею
Поладишь – в лузях и лудишь.
Вольготная жизня за реками,
Но ярче бы тульских полуд –
Остаться мне было б с калеками,
С гуляками на лето тут.
Прощай, Городнище, товарищи,
Махни, говорит, мне крылом,
Сойдемся Бог знает когда еще
За нашим всегдашним столом.
Да брось ты возиться с прорухами,
Не терпится в путь посошку,
Плесни, дорогая старуха, мне
Стопездесят грамм портвешку.
Имеется график на пристани,
А на пароходе – кафе.
По-графски важнецки и пристально
Буфетчик стоит в галифе.
