Кирана охватила паника. Все последние семь лет он прилагал все усилия, чтобы сохранить эту тайну и скрыть свой позор. Но теперь, без длинных волос, зажившие шрамы обнажились и были прекрасно видны всем. Кто еще видел его таким?
Зейлан, казалось, неправильно истолковала ужас на его лице.
– Мне очень жаль.
Он опустил зеркало.
– О чем ты сожалеешь?
– О том, что не смогла этому помешать.
– Я жив, и этим обязан только тебе. – За последние несколько лет Киран часто ставил под сомнение свое существование и не знал, как долго еще сможет терпеть ненависть и презрение своего народа. Мало того, однажды под всем этим давлением он был даже на грани того, чтобы сдаться. Но сегодня он был далек от этого желания. Киран в нетерпении ожидал той неизвестности, которая теперь маячила перед ним.
– Но ты больше не…
– …красив? – закончил Киран фразу Зейлан.
В свете свечи он увидел, что Зейлан с трудом сглотнула, словно старалась не высказать то, что вертелось у нее на языке. Ее внешность, в отличие от лица Кирана, была безупречной. Лицо Зейлан не портили даже темные круги под глазами, которые, вероятно, появились вследствие неустанной заботы о нем.
Раздался робкий стук, и дверь в комнату осторожно приоткрылась. Сибил, появившаяся в проеме, по очереди оглядела Кирана и Зейлан и только потом сообщила, что еда готова. Аппетит Кирана, правда, пропал, но он был благодарен за то, что их прервали. Разговор измучил его, и теперь принцу требовалось время, чтобы все обдумать. Может, тогда и воспоминания вернутся.
– Амарун —
Фрейя зажмурилась, а потом попыталась разлепить веки. Она чувствовала, что вот-вот очнется от долгого сна. Голова была тяжелой, в висках стучало, шея затекла и словно одеревенела, будто принцесса целую вечность пролежала в одном положении. Глаза казались слипшимися ото сна. С огромным трудом Фрейе удалось приоткрыть веки, и свет свечи, стоявшей у кровати, тут же вызвал в голове пронзительную боль. По ощущениям все указывало на худшее похмелье в ее жизни. Но Фрейя не помнила, чтобы они с Мелвином, ее другом детства, развлекались в винном погребе. Девушка сглотнула. Во рту было сухо, словно присыпано пылью, но не только: что-то было не так. Однако Фрейя чувствовала себя слишком вялой, чтобы дать этому ощущению название.
Она снова попыталась открыть глаза.
– Эй, полегче, – раздался рядом с ее кроватью женский голос с сильным акцентом.
Моргнув, Фрейя попыталась разглядеть незнакомку. Волосы женщины были длинными и черными, а желтые глаза ярко сияли в свете единственной свечи. Темная кожа, темно-красный мундир со множеством золотых украшений. Обрывки воспоминаний завертелись в голове Фрейи. Райя. Рэй. Эмиссар императрицы Зеакиса Атессы, она приехала отговорить Элроя от помолвки с ней, принцессой Тобрии.
