Лягуш очнулся в госпитале корпорации. Над ним склонились трое. Первый — медик Блейка, с которым он уже имел дело раньше. В качестве лакея корпорации Смайт был не так уж плох. Другой, с лисьими чертами и голодным взглядом, был ему незнаком. Третьей была Мойра. Малышка Мойра. Он попытался улыбнуться.
Он не сразу сообразил, что вокруг нет официальных лиц, и удивился.
Лягуш начал ругаться, будто заикающийся араб, а затем, когда язык наконец стал слушаться, прорычал:
— Проваливай отсюда, Смайт! Я уже полвека обхожусь без вашей помощи. Так что никаким фальшивым счетом за лечение Блейку меня не разорить.
— Все за счет заведения, Лягуш.
— За счет моей задницы! Блейк даже с прошедшим четвертые руки гондоном просто так не расстанется. — Он взглянул на Мойру, белокурого ангелочка, которая беспокойно ерзала на жестком стуле. Приняв беспокойство за смущение, он одарил ее слабой улыбкой. — Поговорим об этом позже.
Он яростно уставился на типа с лисьей мордой, который взгромоздился на невысокий комод, поставив ногу на пол.
— А ты кто такой, черт бы тебя побрал?
— Огаст Плейнфилд. Новостное агентство «Стимпсон-Грабовски». Обозреватель. Мне поручили сделать про вас репортаж.
— Гм? — Лягуш ощутил дурной запах стервятника.
Подобное отродье всегда оказывалось там, где можно было поживиться человеческой падалью.
Он снова посмотрел на Мойру. У той был встревоженный и усталый вид. В самом ли деле она просто за него беспокоилась? Или ее вконец замучили репортеры из голосети?
Лягуш не был любителем головидения, но смотрел его достаточно, чтобы знать: репортеры ради своих историй готовы на все и им неведома человеческая жалость.
Отчасти он опасался, что его подвиг возбудит их профессиональный интерес, но не предполагал, что они станут преследовать Мойру. У него уже были заготовлены для них несколько отборных фраз. Но Мойра… Она — всего лишь ребенок и вряд ли выдержит подобное давление.
Что могло значить спокойствие маленькой девочки для стервятника вроде Плейнфилда? Такие, как он, воспринимали всех и все как пушечное мясо для камеры, с помощью которой снабжали добычей чудовище в облике зрительской аудитории.
— Мойра, выйди на минуту. Мне нужно кое-что сказать этой твари.
От боли Лягуш с трудом соображал. Он был уверен, что Смайт, ушедший в соседнее помещение проверить показания мониторов, чем-то крайне возбужден. Как доктор он, может, был и неплох, но многое воспринимал чересчур серьезно.
