Напротив камина стоял диван, по бокам - отмечая уголок вечернего отдохновения - два кресла и журнальный столик с пепельницей, зажигалкой и пачкой сигарет. В пепельнице полно окурков, многие со следами губной помады, что не удивительно, так как в доме живут курящие женщины. Марина, во всяком случае, курит. Было бы смешно, если бы этой, на диво взрослой девушке, разрешалось только потреблять наркотики, но запрещалось курить.
На каминной полке стояла почти полная бутылка коньяка и несколько бокалов. Из трех бокалов пили, на дне оставались следы темной жидкости.
Я подошел к телевизору и шелкнул кнопкой выключателя. Экран погас, оборвалась и мелодия. Сразу стало тихо. Нет, со всторого этажа доносились звуки музыки. Еще раз огляделся. На каминной полке пустой стакан, но из него явно пили. Я, не трогая его руками, наклонился и понюхал. Да, какой-то сладковатый коктейль.
Я несколько раз позвал хозяйку по имени. Никто не отозвался. Мне все происходящее начинало не нравиться. На всякий случай я позвонил Вере домой, сообщил, где нахожусь и почему нахожусь. Сверили часы: было тридцать три минуты двенадцатого. Чуть больше половины одиннадцатого. Довольно поздновато. Хотя, для здешних обитателей это могло быть только начало вечерних развлечений. Могло бы, если бы хозяйка мне не позвонила.
- Я пойду проверю что есть ещё на первом этаже, а потом поднимусь на верхний этаж и позвоню тебе. Если через полчаса не позвоню, сообщай в милицию, сама знаешь кому. Сегодня по городу дежурит Дашков Санька, вот ему и позвони.
- Может мне приехать? - спросила чуткая Вера. Я отказался, и она успокоилась.
Я вышел в коридор. Наверх поднималась лестница. Слева были комнаты хозяйственного назначения. Кладовки какие-то, туалет. Справа большой бильярдный зал, потом огромная кухня. Я поднялся наверх по широкой лестнице. Деревянные ступени покрыты ковровой дорожкой. Второй этаж. Слева первая дверь вела в большую ванную комнату. Разноцветный кафель и итальянская сантехника. Большая овальная голубая ванная почти на уровне пола. Очень удобно. Следующая дверь вела в спальню. Окна закрыты тяжелыми бардовыми шторами. Обои под шелк. Пусто. Но все приготовлено для сна, даже уголок застеленного пододеяльника на кровати приглашающе отогнут.
Мне это хождение по безлюдному дому начинало очень не нравиться. Время от времени я пытался звать Елену Олеговну, как видно, - теперь я верил испугавшуюся не зря.
Музыка, все время откуда-то долетавшая, становилась все громче. Кажется, вот здесь.
