Черемуха в Комарове в полном цвету. Черемуховый рай.
С ландышами неясно. Ландыши явились в самых неожиданных местах, на обочинах шоссе, на виду у прохожих. Им и зацвесть не дадут, оберут подчистую...
Утром шел с моря, взглянул на бугор с ландышами. На ландышевой делянке трудился мужик в белой курточке, с испуганным личиком.
Я шел мимо него, он перестал рвать ландыши, опасался, знал, что его промысел наказуем. Я не нашел в себе ярости наказать вора, хотя он воровал мои ландыши. Мне только сделалось скучно. Я поднялся на бугор. Мужик держал в руках сноп еще не распустившихся ландышей.
— Что, все сорвал?
— Да нет, не все, — обрадовался мужик, понял, что бить не будут.
— На продажу рвешь?
— Да нет... — Мужик замялся. — Они в Красную книгу занесены... — Он сообщил мне это с каким-то торжеством многознания. — А это — чистотел, — суетился мужик. — Лекарственное, ото всего лечит, от желудка... Бородавку соком намажь — сойдет...
С ландышами неясно, то ли были они, то ли нет.
Ландыши продают сейчас в Варшаве, в Праге, в Таллинне... У нас они только в Красной книге. Кто ее читает?
Да, а что же наш Шарик? Утром выхожу на волю, Шарик слышит мои шаги, или до него доносится мой запах, или еще что... Пес прибегает, ласково виляет своим туловом, издает звук, выражающий крайнее удовольствие, как бы чихает, пышкает. И бежит вперед меня. На перекрестке останавливается, оглядывается. У него добрые, просящие глаза. «Ну, пошли», —зовет меня Шарик. Он знает, что его могут обмануть, много обманывали. Я иду. Шарик рыскает челноком, обнюхивает кусты, столбы, кочки, камни, где надо, оставляет свою метку. Если я его позову, он посмотрит, но не остановится. Побегает шоссе, проносится по пляжу, влетает в воду и тут притормаживает. Пьет, отряхивается. Оглядывает горизонт, видит перед собою плеши отмелей, груды камней, ворон, чаек. Бежит по мелкой воде, на отмели переходит в галоп, распугивает всех чаек, всех ворон, облаивает их несердитым звонким лаем.
Сделав это, прибегает ко мне, спрашивает взглядом: «Так ли я сделал?» Я говорю:
— Так! Молодец, рыжий пес!
Он опять принимается бегать, и я немножко бегу, машу руками.
В какой-то момент Шарик решает, что можно дать волю чувствам, прыгает возле меня, щелкает зубами, порывается меня поцеловать. Я запускаю пальцы в его лохматую гриву, целую его в холодный мокрый нос. У Шарика счастливое лицо. Но долго Шарик лизаться не будет, ему еще охота побегать.
Я иду через шоссе по дороге к дому. Шарик набирает скорость, летит, как рыжий лис. Морда его вытянута вперед, уши прижаты. Он тычется мне носом в колени и убегает. Залазит под заборы, в детском саду загоняет кошку на нижний сук сосны, облаивает без злобы, недолго. И вот мы дома. Шарик пышкает, прижимается к моим коленям, благодарит за прогулку.
