Еще вчера стороннему наблюдателю поведение Котова показалось бы весьма странным. Молниеносно установив организатора и исполнителя преступления, а также зная, что следствие по делу смерти Бабушкина ведет ФСБ, полковник ничего не сообщил Бритвину, хотя обязан был это сделать. Правда в его защиту можно было сказать так – фактическая картина смерти главного редактора не соответствует версии убийства, изложенной самим киллером, и требуется провести свое дополнительное расследование, прежде чем передавать информацию в ФСБ. Ведь вполне возможно, что Бабушкина убили совершенно другие люди, пришедшие уже после парочки самодеятельных палачей—антиваксеров. В практике полковника случались совпадения и похитрее.
Такое объяснение действий Котова было очень натянутым, но, тем не менее, еще вчера оно имело право на существование. Однако сегодня, после того как полковник узнал, что один из участников нападения на Андрея Николаевича убит, а организатор преступления планирует совершить новое убийство, скрывать эту информацию от ФСБ стало абсолютно недопустимо. Но Котов похоже и теперь не собирался ни с кем делиться своими знаниями. И это было очень странно, не говоря о уже том, что сокрытие такой информации серьезно угрожало прежде всего самому полковнику. Ведь если Кузнецова поймают, он сразу переведет стрелки на следователя, который его завербовал и был в курсе всех событий. Ну а майор Антонов незамедлительно выдаст начальника полиции, и его ждет тогда весьма незавидная участь. Однако сторонний наблюдатель, увидев сейчас Котова, с удивлением бы отметил, что полковник чувствовал себя вполне уверенно, а никакого беспокойства за свою судьбу не испытывал. И это тоже было очень странно.
(четверг, 14:00, двое суток до Дня вакцинации)
В освещенном солнцем кабинете Главы стоял негромкий гул. Участники предстоящего совещания сидели за большим столом и вполголоса переговаривались, обсуждая последние события. Отсутствовал лишь сам хозяин кабинета. Наконец, опоздав на десять минут, всегда обычно пунктуальный Соловьев вошел, сел в свое кресло и обвел коллег странным отсутствующим взглядом. Что-то неладное творилось с лицом Главы, видно было, как его переполняют эмоции, и он с трудом себя сдерживает. В довершение всех странностей на руках Евгения Васильевича красовались тонкие латексные перчатки.
Наконец спустя какое-то время хозяин кабинета совладал с собой и совещание началось.
