В последнее время мать все чаще начинала фальшиво сокрушаться, сколько мол можно сыну жить бобылем, давно пора ему завести семью, а ей хочется на старости лет понянчить внуков. Но Олег пропускал эти слова Людмилы Сергеевны мимо ушей – он прекрасно знал им цену.
Сегодня утром Кузнецов на исправительных работах неожиданно снова встретил Наташку. Ее оказывается тоже задержали на митинге, когда она пыталась написать мелом неприличное слово на асфальте возле памятника. В наказание ее заставили отмывать постамент от всех имеющихся надписей. Олег, оставшийся без работы, так как полиция не договорилась с арендой автовышки, а вручную срезать скобы было невозможно, вызвался помочь. И они весь день весело проболтали за работой о всякой ерунде. Наташка уже называла его Олежкой, и в конце дня написала напарнику на бумажке свой номер. узнав и его телефон. Ее, как и Олега, отпустили домой после принудительных работ. Ведь полиция по распоряжению Главы города затеяла массовые задержания на митинге лишь для того, чтобы получить бесплатную рабочую силу по подготовке площади торжеств к Дню вакцинации. И тратить лишние деньги на содержание осужденных в камерах никто не собирался.
Вечером Кузнецов простился с Наташкой, но не пошел домой, а до условленной встречи со Штыком долго бродил по знакомым тихим улицам. В нем одновременно бурлили внезапно нахлынувшие чувства и страх перед будущей операцией устрашения. А сейчас, после того, что произошло двумя часами раньше в квартире Бабушкина, несчастный Олег сидел за кухонным столом, и совершенно не понимал, что ему теперь делать. Но тут беспорядочно болтающиеся в голове мысли вдруг сложились в ровную и стройную цепочку дальнейших действий.
«Завтра позвоню следователю», – подумал Олег и вспомнил, что его сотовый до сих пор лежит в комнате отключенный. Он включил телефон и увидел на экране несколько пропущенных звонков с незнакомого номера. И тут-же с этого номера вновь позвонили. Олег ответил, пару минут поговорил и отбился. А потом пошел в кладовку, взял из ящика с инструментами старый увесистый молоток и тихо, чтобы не разбудить мать, вышел из дома в ночь.
Глава 15. Обычное утро в партии
(среда, 10:00, трое суток до Дня вакцинации)
В темном полуподвальном помещении, где располагался штаб партии антиваксеров, было тихо. Тишину нарушал лишь голос Смирнитского, который о чем-то с увлечением рассказывал внимательно слушающему его Вострикову.
– Нет, ты представляешь, – возбужденно говорил Вилен Егорович, – ни с того ни с сего, завалились с проверкой, типа, поступила информация, что у нас незаконно хранится боевое оружие.
