Однако, в один прекрасный день, месяца три назад, Иван Иванович, как обычно, открыл новый номер Зари коммунизма и настроился получить очередной заряд бодрости. Но вскоре после начала чтения, секретарь партии испустил дикий вопль, изорвал газету в мелкие клочья, швырнул в висящее на стене зеркало бутылку из-под минеральной воды, совершенно разбив и первое, и вторую, а потом затрясся от ярости в своем кресле. Причиной тому стали несколько строк, написанные подлой рукой Андрея Николаевича.
В очередной передовице Бабушкин охарактеризовал оппонента так – «…и секретарь этой жалкой и мерзкой партии, бездарный и никчемный человечишка, неумелый слесарь, любитель топить молотки, мнящий себя поэтом, но не умеющий толком срифмовать даже двух строк в стихотворении…».
Да, да, да… Андрей Николаевич, который когда-то работал репортером в Заре коммунизма, оказывается тоже присутствовал на том самом неудачном прослушивании в качестве члена жюри, хотя несчастный поэт об этом даже и не подозревал. А главный редактор Зари как заправский фокусник, через столько лет вспомнил давнюю историю и достал ее из рукава своей бездонной профессиональной памяти. Пусть никто сейчас, кроме него и Ивана Ивановича совершенно не понимал, о чем шла речь в статье (ну мало ли, думали читатели, взрывает секретарь памятники, значит может и молоток утопить), но глупые слова вновь всколыхнули давнюю обиду, которая, как внезапно оказалось, совершенно не забыта. Напротив, статья задела такие глубокие струны в ранимой душе несостоявшегося поэта, что он дал себе твердое обещание – Бабушкин должен горько пожалеть о своей выходке.
Мысли Ивана Ивановича прервал условный стук в дверь. К нему с докладом пришел Штык.
Глава 11. На все, что происходит, существует несколько точек зрения (часть 2)
(вторник, 23:00, четверо суток до Дня вакцинации)
Секретарь растерянно смотрел на стоящего перед ним невозмутимого Штыка.
– Что значит, Бабушкин убит? – переспросил он, не веря своим ушам.
Штык появился в партии совсем недавно, месяца три назад. Его после очередного массового мероприятия притащил к Ивану Ивановичу Востриков, который размахивая руками и захлебываясь от возбуждения, поведал остросюжетную детективную историю, как на митинге его хотели поймать полицейские подонки с дубинками, как он пытался спастись от них, но неудачно, и как озверевшие сатрапы прижали доцента к забору. Не имея пути к отступлению, Востриков готов был уже героически погибнуть, хохоча в лицо негодяям в бушлатах, но тут откуда-то вынырнул Штык, перекинул доцента через забор и увел от смерти какими-то одному ему известными ходами. Звери с дубинками, шумно дыша и изрыгая проклятья, долго гнались за героями, но так и не смогли их догнать – Востриков и Штык сумели затеряться в темноте проходных дворов и узких улочек. Закончив рассказ и немного успокоившись, доцент попросил принять своего спасителя в партию и лично поручился за него.
