Только в подъезде Штык впервые заговорил, достав из кармана две маски, и протянув одну напарнику (перчатки они надели заранее). Голос его оказался таким же бесцветным, как и он сам.
– Бабушкин живет на третьем этаже, в седьмой квартире. Я позвоню, он откроет, я его оглушу, привяжу к стулу. Когда он очнется, ты прочитаешь приговор, я дам тебе пистолет, ты его убьешь.
Напарник повернулся и пошел вверх по лестнице, не дожидаясь реакции Олега. Палачи поднялись на третий этаж, Штык позвонил в квартиру №7. Секунду спустя дверь открылась, и в проеме показалось знакомое лицо Андрея Николаевича. Штык выбросил вперед руку и лицо провалилось куда-то вглубь коридора. Он зашел внутрь, поднял Бабушкина и легко потащил за собой. Олег заскочил следом и прикрыл входную дверь. В зале Штык усадил жертву на стул, крепко связал бельевой веревкой, найденной в ванной, и заткнул рот взятой со стола салфеткой.
Тут Андрей Николаевич очнулся. Он что-то нечленораздельно замычал, выпучив глаза на незваных гостей. Штык, стоящий у редактора за спиной, кивнул Олегу. Тот достал из кармана приговор и торжественным шепотом, чтобы его не узнали по голосу, начал читать.
– Бабушкин Андрей Николаевич, предатель Русского народа, пособник жидомасонов, продавший душу вакцинаторам, ты, подлый трусливый отщепенец, приговорен решением Верховного совета партии антиваксеров к смертной казни через расстрел! И сейчас приговор будет приведен в исполнение!!!
Штык из-за спины жертвы протянул напарнику пистолет. Олег трясущейся от страха рукой прицелился в Бабушкина и нажал на спуск.
Глава 5. Исчезнувший редактор
(среда, 15:00, трое суток до Дня вакцинации)
В полумраке редакционного коридора было тихо. Заместитель главного редактора Зари коммунизма Артем Ракитин шел по коридору в кабинет Бабушкина со свежим оттиском газеты, чтобы исполнить ежедневный ритуал. Главный редактор уже несколько месяцев как стал в редакции фигурой чисто номинальной. Всю работу делал Артем со своей командой, но ему было сказано сверху не спорить с Бабушкиным, и вести себя со стариком уважительно. Он так и делал. А ежедневный ритуал заключался в том, что свежий выпуск Зари подписывал в печать всегда лично Андрей Николаевич. Он хорошо понимал свое теперешнее положение, но тем не менее, не давая указаний по содержанию газеты, ежедневно просматривал принесенный оттиск и ставил на нем свою размашистую и солидную визу.
Ракитину прочили в будущем занять место Бабушкина, но он туда не стремился. Работу в редакции он рассматривал лишь как хорошую тренировку, трамплин, с которого можно и нужно потом запрыгнуть куда-нибудь в действительно стоящее место. Ведь Артем прекрасно понимал, что газета себя уже изжила, как в принципе и любое печатное слово. Восстав из небытия и полностью выполнив свою стратегическую задачу, Заря коммунизма должна была вновь угаснуть, теперь уже навсегда. Тираж газеты в последнее время медленно, но верно снижался, писать становилось не о чем, а людям начали надоедать однообразные истории об успехах вакцинаторов и неудачах антиваксеров. Да и прививать в Шахтинске было уже практически некого.
