Высоко подняв меч, декурион устремился в центр схватки. Его люди дрались отчаянно, но врагов было вдвое больше. Отбивая удар одного противника, боец оказывался открыт для другого, и пока подоспел командир, двое уже истекали кровью, лежа на земле рядом с вражеским воином, выбитым из седла копьем декуриона. Ощутив движение слева, декурион едва успел нырнуть вниз и уйти от клинка, который разрубил металлический обод его щита и застрял в нем. Он резко рванул щит, силясь вырвать меч из руки противника, и одновременно широко взмахнул собственным клинком, разворачиваясь врагу навстречу. Сверкнула сталь, распахнулись глаза неприятеля, осознавшего грозящую опасность, и он мгновенно отпрянул, так что острие меча лишь рассекло ему тунику и слегка оцарапало грудь.
— Дерьмо! — выругался декурион, сжав бедрами лошадиные бока, и стал сближаться с врагом, готовя новый удар.
Желание покончить с противником заставило его забыть об осторожности, и он не заметил, как спешившийся воин подбежал сбоку и нанес ему колющий удар в пах. Ощутив скорее толчок, чем боль, декурион оглянулся и увидел, как враг отскочил в сторону, держа в руке окровавленный меч. Декурион понял, что ранен, но думать об этом времени не было: все его люди уже лежали на земле, им удалось повергнуть лишь двоих всадников из этого странного молчаливого отряда. Враги сражались так, словно лишь в этом было их предназначение.
Чьи-то руки вцепились в его щит, последовал рывок, и декурион, вылетев из седла, повалился на дорогу с такой силой, что из легких вышибло весь воздух. Пока он лежал на земле, пытаясь вдохнуть и видя перед собой лишь синеву неба, над ним вдруг возник темный силуэт. Это конец, но воин не захотел закрывать глаза. Губы его скривились в усмешке.
— Ну давай, ублюдок, кончай меня.
Однако смертельного удара не последовало: незнакомец повернулся и пропал из виду. Только что были слышны суматошные крики, фырканье коней, топот копыт — и вдруг все сменилось торжественной тишиной летнего дня, которую нарушали лишь равномерное жужжание насекомых да стоны валявшихся на траве раненых. Декурион был поражен тем, что остался в живых, что неведомый враг вдруг пощадил его, беспомощно лежащего на земле.
С трудом вздохнув, декурион приподнялся и сел. Шестеро уцелевших всадников вновь преследовали грека, и декуриона захлестнула волна горькой ярости. Он проиграл. Несмотря на все усилия, неизвестные захватят свою добычу, и страшно представить, какую выволочку устроит ему за это командование, когда он с остатками своего подразделения притащится в укрепленный лагерь когорты.
