«Да и вообще, — решил Макрон, — с Фигулом все в порядке. Катон его назначил, с Катона и спрос. А вот самому Катону придется приложить немало стараний, чтобы оправдать в глазах товарищей, и солдат, и командиров, столь быстрое продвижение по службе». При этом Макрон осознавал, что, хотя повышение досталось юному другу вполне по заслугам, ему остро недостает уверенности в себе. Зато мальчишеского честолюбия у него в избытке. Макрон не раз становился свидетелем отчаянной храбрости Катона и понимал: при первой возможности тот сделает все, чтобы в глазах Максимия показать себя настоящим воином, и, вполне возможно, сложит голову в бою. А если Максимий с его манерой поддразнивать неосознанно будет требовать от молодого подчиненного доказывать его командирскую состоятельность, Катон сам станет искать опасности. Макрон помедлил, поразмыслил и встревожился еще больше: «А не случится ли так, что Максимий, осознав все слабости и достоинства молодого центуриона, решит сознательно ими воспользоваться?»
Макрон прочистил горло и заговорил, как ему хотелось верить, с беззаботной уверенностью:
— Конечно, командир, по сути, он еще мальчишка. Но военному делу учится быстро, я сам тому свидетель. И он не трус.
— Мальчишка, — фыркнул Максимий. — Я бы дальше и не продолжал.
Остальные центурионы рассмеялись, и Макрону пришлось улыбнуться за компанию с ними. Если он хочет расположить Максимия к самому молодому центуриону когорты, вряд ли стоит раздражать командира.
— Он, пожалуй, чересчур чувствителен, командир, — с улыбкой добавил Макрон. — Сам понимаешь, в этом возрасте все такие.
— Прекрасно понимаю. Именно поэтому, как мне кажется, в щенячьем возрасте даже умников и храбрецов не стоит назначать на командные должности. Им недостает характера, ты не находишь?
— По большей части это так, командир.
— А в данном случае?
Макрон помедлил, подумал, потом кивнул:
— Думаю, это общее правило. Я и помыслить не мог о том, чтобы стать центурионом в возрасте Катона.
— Вот и я тоже, — промолвил Максимий, прищелкнув языком. — И по этой причине я сомневаюсь, что из такого молодого командира может выйти толк.
— Но Катон — особый случай.
Максимий пожал плечами, отвернулся и устремил взгляд вдоль дороги.
— Скоро увидим.
Пыль, клубившаяся в конце колонны, густо висела в воздухе, забивая носы и рты, мешая дышать. Всех мучила жажда, и не удивительно, что постепенно центурия начала отставать — разрыв между головой и хвостом войска заметно увеличился. Вернувшись к своему подразделению, Катон незамедлительно дал приказ подтянуться, ускорить шаг и догнать колонну. Естественно, приказ никого не обрадовал и был встречен глухим ворчанием.
