Кажется, на её лице промелькнула тень разочарования.
— Скучно, — коротко прокомментировала аристократка.
Я вопросительно изогнул бровь:
— Скучно?
— Да. Всего лишь приспособленец. Я думал, ты сильный, яростный. А ты простой. Как все. Скучно.
На пару секунд я выпал в осадок. У меня было что сказать, мягко говоря. На языке крутилось очень много возражений по поводу «скучности» меня и моей жизни. А также эпитетов и характеристик самой этой особы. Вот только спорить в такой ситуации? Ради чего? Что-то доказывать этой девчонке? Зачем?
— Прости, принцесса, что разочаровал. Не нанимался я развлекать избалованных девиц, — повернулся к Алексасу. — Я никогда не видел тех, кто может… Оборачиваться зверем. Это способность вашего рода?
Он ухмыльнулся:
— Ты знаешь, что спрашивать вот так в лоб о таких вещах — неприлично?
Отмахиваюсь:
— Да брось. О каких приличиях можно говорить после твоей голозадой крошки?
— О! Так ты заметил? — нахально оскалился Алексас. — Мне показалось, тебя это не смущает.
— Не меняй тему, — не позволил я себя отвлечь. — Это способность или магия?
Он поднял руку, за секунду обросшую густой шерстью и отрастившую длинные когти.
— Да, это способность моей семьи. Даже среди рода Грохир далеко не все так могут. А не видел ты этого, потому что в юстициарии, и тем более в надзиратели идут те, у кого не раскрылись родовые способности.
Род оборотней. А вампиры есть? Или ещё какие-нибудь мифические твари?
— А животное, оно одно и то же для всех?
— Нет, — ответил оборотень. — У большинства мужчин — волчья порода. У женщин — кошачья. Но говорить — животное неправильно. Зверь внутри нас — это не какое-нибудь животное.
— Приношу извинения, и не думал обидеть. Выглядит убойно.
— Да, Зверь — жуткая штука. С непривычки может изрядно напугать. И нет, не проси показать. Трансформация портит одежду, а раздеваться сейчас я не хочу. Но ты можешь попросить наших девочек.
Как раз вернулась Тифи, бросив на диван три бумажных свёртка.
— О чём попросить? — невинным голосочком спросила она.
— Обратиться, — ответил Алексас. — Наш новый друг считает, что это выглядит круто, но целиком никогда не видел. Скромница Оли наверняка откажется, тебе это нравится куда больше.
Тифи повернулась ко мне, мило улыбаясь:
— О! Мне и правда нравится! — сверкнула она длинными клыками. — Быть зверем — это свобода, ни с чем не сравнимая…
Она потянула ремешки на корсете, а тело её пошло буграми. Трансформация началась с лица. Морду Алексаса я видел буквально секунду, не успел рассмотреть подробно. Тифи трансформировалась чуть медленнее, сначала глаза, затем быстрое перестроение скул, а затем одновременно челюсть и виски, завершилось всё изменением головы. Я мигом почувствовал себя в одной клетке с хищником. Тигры и гепарды очень красивы, когда на них смотришь издалека, или, ещё лучше, запечатлёнными на видео. Рычащая оскаленная пасть всего в полуметре от твоего лица меньше всего напоминала о красоте. И я понял, почему корсет. Пока менялась грудная клетка, уменьшаясь, меняя форму, он спал на пол. Лишь после этого её тело начало расти, превращая милую невысокую девчонку в, минимум, двухметрового монстра. Худощавое, поджарое и мускулистое тело хищника, вздыбленная шерсть, острые когти. И голод в глазах. Не голод человека. Голод хищника.
