Долго звери осматривали улицу. Но вот поднялись матерые, открыто пошли к ближайшей ограде. Трусливо взвизгнула собачонка, почуяв неладное, и бесследно исчезла в норе под сараем. Но и этого было достаточно, чтобы известить всех о великом происшествии. Белые и черные, маленькие и большие, выбегали собаки на дорогу полаять по случаю неизвестной тревоги.
Удался испытанный прием.
От крайнего забора, как тени, отделились два рослых волка. Взрывая когтями снег, врезались в гущу собак. Переполох объял улицу. Будто по сигналу, поднялись от сарая другие звери. Немногие собаки миновали волчьих зубов. Они в панике забегали в чужие дворы и громким, отчаянным воем будили хозяев. Захлопали калитки, на улицу повалили люди. Но хищники были уже далеко.
Остановились они в глухом хвойном лесу. Там Полдня отдыхали серые. Не хотелось вставать после сытной еды. Однако идти к родному болоту надо. Место здесь незнакомое. и устроили пир. Мало осталось у них от добычи. Но и это не бросили. Старые звери отнесли в сторону несъеденные остатки и закопали в снег. Долга зима! Молодые не прятали. Они еще не знали страшных зимних голодовок, не испытывали страха в погонях и сейчас, насытившись, беспечно устраивались под елками.
Тихо в зимнем лесу. В пуховые шали одеты высокие ели. Бисером снег горит. Слабо, по-зимнему светит далекое солнце. Казалось, только сейчас волки зиму увидели. Тихонько идут, по сторонам пугливо поглядывают. Застучит ли дятел по звонкой сушине, или белка осыплет куржак — враз остановятся звери. Трудно первому волку дорогу прокладывать. Раскрытой пастью часто снег хватает и вот останавливается. Вполоборота повернул волк лобастую голову, просит сменить его. Следующий зверь заходит.
Не дошли хищники до родного болота, опять залегли. Как-никак по собаке съели — тяжело! Старый волк выбрал ель развесистую, где снега под кронами меньше. Разбросал лапами его до земли, покрутился на месте и рухнул на бок. Легли остальные. Мать волчица улеглась последней, в стороне, в канаве следа. Взрослые переярки привязчивы были к волчице и, как всегда, пристроились рядом.
Уже ночью хищники добрались до болота. Там, в полном спокойствии, пролежали два дня. Мороз не мороз сытому зверю, спит на снегу под сосной — хоть бы что!
Но вот постепенно стал опять донимать голод. Звери чаще начали подниматься. Встанет какой-нибудь, потопчется, снова ложится.
Еще сутки прошли. Теперь в самый раз: ни тяжко, ни голодно. Не лежится серым. В конце четвертого дня звери вновь пошли на охоту.
