- Для вас, наверное, люди давно превратились в шахматные фигуры, - с горечью процедил я. - Как глупо!
- Очень умно, - возразил Курагин. - Вы потом поймете. Кстати, Николай у меня работает на тех же условиях. А среди наемного персонала у меня нет надежнее человека.
- Что я должен буду делать?
- Ничего. Как вы не можете поверить! Охрана, только и всего. Охрана от тех, кто стал или может стать моим врагом.
- Включая и ваших сыновей?
- А разве они мне уже угражают? Вот если бы вы сумели доказать, что Ирину Константиновну похители по приказу Дмитрия...
- Как это? - не понял я. - И вы это серьезно?
- Если вы проанализируете ситуацию, то не будете так скептически настроены. Именно Дмитрий мог бы пойти на это. Подумайте сами: этим он отдаляет Ирину Константиновну от меня, а её. естественно, от меня. И кроме того, вносит смуту.
- Не знаю. Пока что у меня на примете более реальный ваш враг.
Прерывая нашу, с позволения сказать, беседу, тенью вплыл Николай. Поражаюсь просто, как легко и неслышно несет он свою тушу. На мой взгляд, у него одних мышц килограммов сто двадцать пять. Не меньше.
- Ну что такое?
- Некоторые осложнения, Михаил Семенович.
- Какие ещё там могут быть осложнения?
- Не вынес розг. Я вам уже говорил, что надо палками. Палок больше можно выдержать. А розги - хуже нет. А этот ещё и старый был, сердце плохое.
- Значит, не выдержал, сдох, говоришь.
- Не выдержал.
- Хорошо. Займись сейчас же. Придумай что-нибудь. Семье передай соболезнование и тридцать тысяч долларов. Больше не надо. Если будут возникать, задавать вопросы, узнай там, какие трудности. У этих людишек обязательно какие-нибудь трудности. Всё. Иди.
Николай (огромный, как медведь) выслушал, моргнул, повернулся на каблуках и исчез. Даже дуновение воздуха не наблюдалось.
- Вот такие дела, - повернулся Курагин. - Вы говорили... - он пытался вспомнить. - Да, у меня есть враг. И кто же это?
- Я знаю только кличку. Ангел. Или Ангелочек. О нем упоминали похитители Ирины Константиновны.
- Как вы сказали? Ангелочек?!
Я повторил. Его голос был едва слышен:
- Ангелочек... нет, не может быть.
Словно в трансе он подошел к креслу и упал в него. Взгляд его невидяще уперся в стену, но через некоторое время на его скулах вздулись желваки, он вытаращил глаза, заскрипел зубами и сильно задышал через нос; налицо были все признаки ярости. И тут его зубы обнажились в зверином оскале.
- Тварь! - прорычал он. - Мерзкий, прогнивший ублюдок! Провел-таки меня!..
