Изредка Лопатин отводил чеку фонарика, и тогда острый лучик выхватывал из темноты изможденные лица лучших пулеметчиков заставы. Тяжело было Лопатину отпускать их за линию окружения, отпускать, быть может, навсегда. По иначе поступить он не мог.
«Если Галченков и Герасимов не пробьются, то другим и подавно не дойти до наших», — думал Лопатин.
Он выдал Галченкову одну из карт-двухверсток и обозначил на ней примерный маршрут движения. Он советовал двигаться на Бараньи Перетоки и Порецк, узнать, в чьих руках Владимир-Волынский, и в зависимости от обстановки продвигаться либо в штаб отряда, либо шагать прямиком на Луцк, где можно найти армейское командование…
Политрук и Лопатин вышли вместе с уходящими пулеметчиками на крыльцо. Темные, расплывающиеся во мраке, лежали соседние села. Ни одного огонька. Где-то за Илькевичами слышалась незнакомая в этих местах, чужая песня. Кто-то подыгрывал на губной гармонике. Канонада на востоке была глуше, отдаленней. Поблизости крыльца поскрипывал ручной насос. Было слышно, как хлещет в ведро струя воды. Это пограничники запасались водой на завтрашний день. Гласов приказал наполнить на всякий случай все пустые бочки.
Лопатин еще раз повторил условные сигналы:
— Как только самолеты, посланные за ранеными и семьями пограничников, покажутся над нами, застава обнаружит себя зелеными ракетами. А летчики, подтверждая, что сигнал замечен, дадут несколько пулеметных очередей.
— Двигайтесь полями да лесом, — тихо сказал Лопатин Галченкову и Герасимову. — И в драку понапрасну не ввязывайтесь. Помните о раненых. Доложите командованию, что у нас на боевом счету уже 421 убитый гитлеровец. Пока вы доберетесь к нашим — еще больше настреляем. Ну, до свиданья! — с этими словами Лопатин, а после него и Гласов крепко обняли уходящих на восток пулеметчиков.
День 26 июня прошел спокойно. Атак немцы больше не предпринимали, хотя их орудия оставались на позициях вокруг заставы. Старики крестьяне, служившие некогда в австрийском войске, говорили между собой: «Молодцы хлопцы, не поддаются, да еще столько артиллерии возле себя задерживают!»
Повсюду на дорогах, ведущих к заставе, стояли теперь барьерчики с надписями: «Внимание! Опасно!»
Немцы из оцепления уже не выбегали с флажками заворачивать проезжие машины. Их водители сами, увидев зловещую надпись, проезжали сторонкой.
Чем выше поднималось солнце, тем все чаще поглядывал Лопатин на небо. Одинокие густые тучки лениво проползали к зениту и затем, перевалив голубой дорогой над заставой, исчезали вдалеке. Погода была самая подходящая, летная.
