Как-то раз вечером любовники были застигнуты грозой в тот момент, когда, лежа на лужайке, "они предоставили возможность говорить своей природе". Первый удар грома был так страшен, что Жозефина, испугавшись, впала в полубессознательное состояние. Ипполит взял ее на руки и отнес в салон, где все приглашенные очень развеселились, увидев генеральшу в смятых задранных юбках и капитана в плохо застегнутых штанах.
Три месяца Бонапарт прожил с мыслью о том мгновении, когда он опять сможет обнять Жозефину. Чтобы поскорее прижать к себе ее желанное тело, он одерживал одну победу за другой, удивляя Европу.
В минуты коротких передышек он писал ей полные страсти письма. Приводимое ниже письмо наводит на мысль, что курьеры везли его в Милан с опасностью для жизни.
"Я собираюсь ложиться спать, моя маленькая Жозефина, с сердцем, наполненным тобой и страданием от того, что нахожусь так далеко от тебя. Бог мой, как бы я хотел присутствовать при твоем туалете и видеть твое плечико, белую маленькую, прекрасно вылепленную грудь, а над всем этим — милую мордашку в прелестном креольском платочке.
Ты хорошо знаешь, что я не забываю мои визиты в твой маленький черный лесочек. Я посылаю ему тысячи поцелуев и с нетерпением жду момента, когда войду в него. Жизнь, счастье, наслаждение — только то, что связано с тобой. Жить с Жозефиной — это жить в раю. Целую твои губки, глазки, плечи, грудь, везде, везде…"
24 ноября, после блестящей победы в Арколе, он объявил о своем приезде в Милан. Получив письмо, Жозефина пожала плечами. Она намеревалась отправиться в Геную, где Сенат давал бал во Дворце дожей, и приезд мужа не казался ей достаточно важным событием, чтобы удержать ее в Милане. И она уехала вместе с Ипполитом.
26 числа, выйдя из кареты у дворца Сербеллони, воодушевленный желанием, которое каждую ночь вызывало у него чувственные сновидения, Бонапарт поспешил в комнату своей жены. Но комната была пуста. Он позвал Жозефину, но появилась горничная.
— Где мадам?
Служанка смущенно опустила голову:
— Мадам в Генуе.
Мгновение Бонапарт смотрел на нее, ничего не понимая, а затем, заметив офицеров, охрану, придворных, столпившихся и разглядывающих самого знаменитого генерала в Европе, страдающего от семейных неурядиц, вскричал:
— Оставьте меня одного! Я устал…
Когда все разошлись, он велел горничной позвать Гонтье. Появился дворецкий Гонтье, у которого Бонапарт спросил:
— Вы получили мое письмо?
— Да, мой генерал, мадам объявила нам о вашем приезде.
