Тому что Ковалев не пришел на танцы, могло быть много причин, но Беседина знала, что он любит танцы, поэтому возможны лишь два варианта: или увлекся какой-нибудь девчонкой и проводит время в неведомом ей месте и обществе, либо он не пришел специально, чтобы продемонстрировать свое безразличие к ней. Сначала она склонялась ко второй версии, но когда он не явился на вечер и в воскресенье, то она стала подумывать и над первой.
Между тем она чувствовала, что хотя они не разговаривали и не замечали друг друга на танцах, между ними установился незримый и негласный контакт. Если он не явился на вечер, то это означало, что между ними произошла чрезвычайная, хотя и негласная ссора. Она боялась признаться себе, но ей тоже стоило необыкновенных усилий пропустить танцевальный вечер, так как она уже не могла прожить и недели, не увидев его, к тому же при этом она лишала себя и всех других атрибутов и прелестей танцев: их зрелищной яркости, их привычных и милых сердцу мелодий, тех острых ощущений игры и побед, которые она часто одерживала благодаря своей привлекательной внешности, превосходным манерам и танцам.
Кроме таких крайних мер было бесчисленное множество других менее жестких, но так же влиятельных. Она всегда знала, в каком конце зала он находится в данный момент, с кем танцует, и весьма тщательно оценивала его девчонок. Она сравнивала их с собой и переживала, если они чем-то были или казались ей лучше ее. В таких случаях ее лицо выражало особую независимость и безразличие. Когда в этой незримой, но жесткой борьбе она одерживала победу, она была весела и беззаботна, она радовалась своему успеху и тем, по ее мнению, огорчала его, ибо он в эти дни обыкновенно выглядел мрачным. Проходили недели, и они как бы обменивались своим настроением. По крайне мере ей это так представлялось.
Таня замечала, что поведение Ковалева со временем становилось все более независимым, а порой и развязным, и когда он появился в середине января после двухнедельного "ледового отпуска", то вздумал даже во время танца курить. Таня в это время танцевала с подружкой неподалеку; она не выдержала и, приблизившись, выбила у него сигарету из рук. Этим она дала ему знать, что не очень сердится на него за испорченный бал, а он, никак не отреагировав на ее вызов, как ей показалось, не возражал, если они когда-нибудь помирятся. В этот вечер они разошлись в разные стороны, оба довольные собой и друг другом. Саша почувствовал, что лед, сковывавший их отношения, начал оттаивать.
