Вопреки предположениям Тани, никто, кроме классного руководителя, не поинтересовался причиной ее отсутствия в школе. Не было ни насмешек, ни многозначительных взглядов. Все было как прежде, и лишь какие-то, едва заметные со стороны, но вполне осознаваемые самими подружками перемены произошли в их отношениях с Валей.
После школы Таня основательно засела за уроки. Она решила забыть обо всем, что происходило вокруг. Уроки были наиболее подходящим для этого средством. Она так увлеклась ими, что не заметила, как пролетело время. Часы пробили шесть вечера. Она вспомнила, что Ковалев в это время должен идти в школу. Она знала также, что он может обойти ее дом, но была убеждена, что он пойдет здесь и, возможно, даже зайдет к ней. Ей сейчас захотелось поговорить с ним на какую-нибудь отвлеченную тему и заодно посмотреть, какое впечатление она оставила у него после вечера. Однако она подумала, что он может пройти мимо, и, чтобы как-то спровоцировать встречу, она взяла большое настольное зеркало и стала испытывать отраженный от него солнечный луч на случайных прохожих. После долгого ожидания, когда, судя по времени, она уже решила, что Ковалев обошел ее дом стороной или вообще не пошел в школу, он вдруг показался на противоположной стороне улицы, и она навела "зайчик" ему на лицо.
- Здрасьте, сказала она Ковалеву, когда тот вошел в прихожую. - Проходите пожалуйста, присаживайтесь и рассказывайте о своем новом житье-бытье.
- Признаться, я пришел послушать тебя...
- Да, мне, действительно, есть что сказать тебе, - начала она после некоторого раздумья, - но, я думаю, это только расстроит тебя, хотя, впрочем, может я ошибаюсь... Дело в том, Саша, что нам следует прекратить наши встречи. Я не буду говорить о причинах, так как ты многое видишь сам. Скажу только, что я порой не понимаю сама себя, но считаю, что меня должны понимать другие... Очень может быть, что я пожалею о том, что я говорю тебе это, но я откровенна и говорю, что думаю.
Саша перевел взгляд с ее глаз на слегка подкрашенные губы, на новое домашнее платье в мелкую клетку. Ему стало стыдно за себя. Он слышал это от человека, которого он любил, без которого не мыслил себя вот уже более полугода. Почувствовав его состояние, Таня придвинулась к нему поближе и тихо сказала:
- Ты прости меня, Саша. - Ковалев поднял на нее тяжелый, невидящий взгляд, встряхнул головой, словно отгоняя от себя ее слова, и проговорил:
- Не надо об этом. Прости меня лучше ты...
