) — президент Большой палаты Высшего суда королевства.
Первый президент вплоть до XVI в. осуществлял общее руководство и надзор за президентами остальных палат Парламента[352]; назначал прево Парижа, король Франции Карл VI Безумный (1380–1422) наделил его полномочиями по «опеке» Парижа. Во время отсутствия или болезни канцлера до первой половины XV века именно он возглавлял Парижский Парламент.
Ученые так описывают образ первого президента: роскошный мосье в алых одеждах, отделанных горностаем, со шляпой из черного бархата, украшенной золотым шнурком[353].
В числе остальных чиновников Высшего суда королевства важную роль играли прокуроры королевства.
Особо выделялась фигура Генерального прокурора (procureur general). Должность Генерального прокурора была введена Ордонансом от 8 марта 1330 г.[354] и первое время замещалась королем. Однако по мере укрепления власти Высшего суда королевства, уже с начала XV века кандидатуру на данную должность предлагал сам Парламент, члены которого также участвовали в выборах. Во времена правления короля Людовика XI Благоразумного (1461–1483) число Генеральных прокуроров было увеличено до двух.
Главными задачами Генерального прокурора были представление короля на судебных заседаниях, когда рассматривались «королевские случаи», а также обеспечение общественного порядка и законности на территории королевства, защита прав короля и целостности королевского домена.
Однако нельзя не обратить внимание на тот факт, что прямые инструкции короля Генеральному прокурору об осуществлении его деятельности отсутствуют, о них нет упоминания ни в государственных актах, ни в протоколах заседаний Парижского Парламент. Этот факт дает основание полагать, что деятельность Генерального прокурора как основного и практически единственного защитника интересов короля находилась под контролем Парламента с возможностью самостоятельного решения, где и какие именно интересы короля задеты.
Многие исследователи данной проблемы отмечают, что Генеральный прокурор всегда действовал в согласии с Парламентом: «в исследованных материалах не встречается ни одного случая, когда Генеральный прокурор протестовал бы против решения Парламента, т. е. всегда их мнения совпадали или Парламент соглашался с доводами прокурора»[355].
Таким образом, возникала еще одна точка возможного конфликта между королем и Парижским Парламентом, поскольку Генеральный прокурор, за спиной которого возвышался Высший суд королевства, сам выбирал линию поведения в защите интересов короля, вплоть до свободного толкования последних, в результате чего «интересы короля» начинают толковаться как «интересы королевства», а не как личные «интересы монарха».
