Он приходит к выводу о том, что королевская власть по своей сути власть чисто исполнительная: «эта царская власть, похоже, представляла собой нечто вроде постоянной магистратуры»[194]. Вследствие чего король превращается в обычного чиновника, в рядовое должностное лицо, служащее на благо Франции.
Все данные суждения, вытекающие из принципа «общего блага», отражали процесс отделения персоны монарха от его функций и оформления суверенитета не персоны, но власти государя, выраженного в теории «двух тел короля»[195].
В контексте осмысления института государственной службы, обязанностей чиновников королевства, политическая мысль того времени взяла направление и на дальнейшую трактовку обязанностей монарха как главы государства, которые со временем, по мере расширения домена, увеличения численности служб и профессионализации управления, лишь возрастают.
Обращаясь к королю Карлу VII Победоносному (1422–1461), Жан Жувеналь писал: «Вы должны учитывать, понимать и знать, что королевское достоинство есть великое бремя, труд и работа» (курсив мой. — Е.К.)[196].
Канцлер Парижского университета Жан Жерсон (XIV–XV) так наставлял короля своими проповедями: монарх ответственен за все происходящее в государстве, «око господина хранит дом, око подчиненного не уследит за домом»[197].
Между тем, как считали мыслители того времени, король Франции не только глава государства, гарант справедливости и законности в стране, но и обычный человек — «бренное тело», лишенное всякой сакрализации, который не может знать все, который подвержен грехам и искушениям, как все люди, болезням, и которому нужен отдых, забота и лечение. «Государь не Бог, он смертный человек, и грешен»[198].
Но главная мысль заключалась в том, что король, как и все обычные люди, может ошибаться, он может поступиться общим благом, общественной пользой.
Политический деятель XV века Жан Жувеналь дез Юрсен советовал своему брату, который стал канцлером Франции: «король может ошибаться, если королевские письма неразумные и странные, лучше не сразу скреплять их печатью, а постараться переубедить короля, в противном случае отметить, что подписано по его прямому приказу. Что-то можно решить и без монарха, лишь позднее узнать его мнение. При принятии какого-либо решения идти на любые меры, лишь бы отстоять истину, ведь король иногда тверд в своем мнении, которое иногда бывает неразумным» (курсив мой. — Е.К.)[199].
Некоторые французские юристы видели иное решение проблемы ошибочности действий монарха.
